протянула мне руку, закованную в белоснежную перчатку. Нехотя, с ощущением собственного унижения, я прикоснулась губами к холодной ткани. Формальности были соблюдены.
Оставался Генри. И вот с ним у меня возникли проблемы.
– Простите меня, – бросила я, поднимаясь с реверанса.
– Этого недостаточно, – с ухмылкой проговорил он.
Мне столько всего хотелось сказать, но… Я прикусила язык.
“На кону твоя магия, Кара”, – предупредил внутренний голос.
– Чего же вы ещё хотите, месье… Мор?
Генри сделал шаг ко мне и протянул руку, чтобы… чтобы…
Боги! И за что мне всё это?
Агата Спенсер наблюдала за развернувшейся сценой с ухмылкой, и в этот момент я поняла, что они оба, и Генри, и герцогиня, просто насмехаются надо мной, наслаждаясь моим унижением.
Я застыла, не зная, как реагировать. Часть меня хотела отшатнуться, дать Генри пощёчину за его наглость. Но другая часть, более расчётливая, напоминала о том, что… иного выхода у меня нет.
"Терпи, Кара. Это всего лишь момент. Он пройдёт", – уговаривала я себя.
Генри, видя моё замешательство, усмехнулся ещё шире. Его рука зависла в воздухе, ожидая моей реакции. Я чувствовала на себе взгляды всех присутствующих: отца, герцогини. Казалось, весь мир замер в ожидании.
С трудом подавив дрожь отвращения, я всё же поцеловала руку своего бывшего жениха.
– Простите, – промямлила я.
– Дорогая Кара, – продолжая нахально улыбаться, проговорил Генри, – надеюсь, вы понимаете, что ваше поведение было непростительным. Но я, в своём великодушии, готов дать вам второй шанс.
Я хотела плюнуть ему в лицо, однако вместо этого, сжав зубы, выдавила из себя улыбку:
– Вы очень добры, месье Мор.
– Что ж, полагаю, инцидент исчерпан, – произнесла герцогиня, в попытке прервать наш с Генри зрительный контакт. – Месье Эванс, надеюсь, вы проследите, чтобы ваша дочь больше не доставляла нам подобных… неприятностей.
Отец в очередной раз поклонился:
– Конечно, ваша светлость. Уверяю вас, подобное больше не повторится.
Когда мы с отцом покинули гостиную, напряжение начало рассеиваться. Но легче от этого не стало. Сердце всё ещё сжималось от боли и обиды, а мысли метались в хаотичном танце, пытаясь найти выход из этого лабиринта чувств.
– Месье Эванс! – раздался позади нас голос Генри, заставив меня вздрогнуть.
“Боги, что ему ещё нужно?” – с отчаянием подумала я, боясь даже представить, какое новое унижение он для меня уготовил.
– Месье Мор, – голос отца прозвучал холодно и резко, словно удар хлыста.
Здесь, в полумраке коридора, вдали от фальшивых улыбок и пустых любезностей, отец, казалось, сбросил маску светского этикета, обнажив настоящие эмоций.
Я чувствовала, как он напрягся, видела, как вздулись на его висках вены, а челюсти сжались так, что желваки проступили сквозь кожу. Ещё немного, и отец не сдержится и самолично ударит моего бывшего жениха. Однако я не могла этого допустить. Хватило и моей ошибки.
Я