И тогда для имитации я принес из дома соляную кислоту, а девочки (одна из которых, Света Кругликова, спустя несколько лет после школы стала моей женой) – нашатырный спирт. Замысел был в том, чтобы под партами налить в разные открытые емкости кислоту и нашатырь и во время игры «певички» на пианино задвинуть под инструмент эти емкости вместе. Мы представляли, что когда «певичка» заиграет, то из-за пианино вдруг пойдет дым, словно у Пугачевой, то-то она удивится! Но все были настолько возбуждены предвкушением развлечения, что емкости опрокинули и разлили кислоту и нашатырь по всему полу в классе. Дым, конечно, пошел отовсюду, сопровождаясь сильнейшей вонью нашатыря, «певичка» в слезах убежала жаловаться директору, весь класс получил взбучку, не исключая принятого в ту пору легкого рукоприкладства со стороны школьной администрации. Некоторым примерным девочкам, включая будущую супругу, поставили «неуд» по поведению (был и такой пункт в дневнике). Мне почему-то ничего не сказали: не то учли достижения в предметных олимпиадах, не то папу-профессора, а возможно, просто посчитали это бесполезным, что, мол, с дурака взять. Но я уже отчетливо ощущал кризис жанра, поскольку химические опыты сами по себе переставали приносить удовлетворение.
К 10 классу ситуация усугубилась. Химия все больше становилась для меня развлечением, которое взрослые все меньше одобряли. Иногда в череповецкой школе номер 3 нас, старшеклассников, посылали в младшие классы проводить «уроки атеизма». Их идея была в том, что нужно было развенчивать чудеса, происходившие в церкви, разъясняя, что это лишь химические процессы, вроде свечей, якобы самовоспламеняющихся во время службы, а на самом деле смазанных раствором белого фосфора; когда растворитель испарялся, фосфор на фитилях самовоспламенялся на воздухе. Была даже книжечка-методичка с подобными разоблачениями. Я подходил к делу творчески и разнообразил «чудеса». Например, в очередной раз я надумал показать известный опыт «Вулкан» с поджиганием горки бихромата аммония. При этом (логику теперь сложно восстановить) я подсыпал еще какой-то сильный окислитель и серу. Я этот опыт сопроводил комментарием в духе: «Попы обманывают народ, что чудеса происходят сами по себе. На самом деле, чудеса можно устроить так!» Я поджег смесь, и она раскалилась до такой степени, что прожгла и асбестовую прокладку, и парту, на которой демонстрировался «Вулкан», и заполнила кабинет и рекреацию едким смрадом горящей серы до такой степени, что, когда вулкан все же общими усилиями учителей и учеников потушили, урок в классе пришлось отменить. Надеюсь, для того класса такой урок атеизма и стал чудом избавления от скучных занятий и светлым пятном, наполнил их положительными эмоциями.
С другой стороны, в 10 классе произошло еще два события, направивших меня больше в сторону физики. Первое – это то, что в школе мы стали проходить ядерные реакции, а они уже попадали в раздел физики. Мне много больше, чем химические превращения, нравились превращения ядер, слияния, распады,