чем исчезнуть. Там стоял и махал рукой какой-то высокий молодой, но при этом бородатый мужчина. Девушка прошла несколько шагов по направлению к зовущему, а потом решила все-таки оглянуться, но на камне уже никого не было.
Глава 4. Возвращение
Его отпуск заканчивался. Никаких дел, которые удержали бы его на родине, не было. Он решил поехать в Москву в «гражданке». Мама напекла в дорогу пирожков. Георгий собрался, попрощался, сел в автобус. Брат занимался в училище, родители его опять проводили, как семь месяцев назад, помахали на прощанье. Когда автобус тронулся, Георгий увидел, как они о чем-то разговаривают, наверно о каких-то своих делах. Он уезжал по своим надобностям, они оставались и после расставания с ним, начинали жить отдельной, своей жизнью.
На железнодорожном вокзале в кассе билетов снова не было. Потом за полчаса до отправления они появились – «из брони». В поезде Георгий вытащил домашние припасы, сунул сумку на верхнюю полку. Поезд тронулся, за окном поплыли назад привычные пейзажи.
Вскоре пассажиры стали доставать еду: кто курицу, кто колбасу, кто вареные яйца. Георгий тоже пообедал мамиными пирожками, напился чаю за три копейки, и его разморило. Он забрался на вторую полку и заснул. Проснулся уже поздно вечером. Плацкартный вагон спал. Георгий сходил в туалет, потом опять забрался на свою полку, но ему никак не удавалось заснуть. Он вспоминал то, что пережил за последние суматошные полгода. Размышлял о том, что может оказаться в любой точке Земли за мгновение, но не делает этого, а везет в чемодане свою военную форму, цепляясь за нее как за спасительную обыденность. Он долго ворочался, всматривался в темень окна, как ему казалось, задремывал и просыпался от рывков поезда во время остановок. Наконец опять задремал и на этот раз проснулся, когда проводница строгим голосом объявила, что поезд подъезжает к Москве.
С вокзала он поехал к Венедиктовым, чтобы переодеться в военную форму и узнать – не нужно ли чего жене начальнике Мине. Но когда он приехал по знакомому адресу, поднялся на нужный этаж и позвонил, ему никто не ответил. Он постоял перед закрытой дверью, и ему показалось, что в квартире кто-то есть. Георгий спустился на улицу, позвонил из телефонной будки. Никто не ответил. Он немного удивился и поехал, как был в гражданке, в свою часть. Там он прошел мимо ефрейтора, помощника дежурного по контрольно-пропускному пункту – КПП, показав увольнительную и военный билет, тот на него злобно посмотрел, но не стал ничего говорить по поводу его неуставного вида.
Георгий зашел в свою роту, постучался в каптерку, там переоделся в повседневное "пеша", сдал, вытащив из сумки, свою парадку: китель, брюки, ботинки, рубашку с галстуком, немного помявшуюся в сумке фуражку. В опустевшую сумку он сложил гражданскую одежду и попросил каптерщика подержать все это у себя. Так делать не разрешалось, но каптерщик нехотя согласился.
Потом он пошел докладываться командиру роты, сдал увольнительную.
– Завтра заступаешь дежурным по роте, – приказал капитан. Георгия еще никогда не ставили дежурить. Что-то пошло не так. Впрочем, ничего удивительного,