этом»? – не понял он, но ответа не дождался.
– Пока Венедиктов не вернется, тебе лучше не звонить сюда, – сказала Мина и положила трубку.
Этот разговор очень озадачил Георгия. Он вернулся в казарму и подумал о том, что надо бы попросить у командира увольнительную и поехать к Мине. Но дадут ли увольнительную просто так? Это раньше у него была командировочная на месяц. Взять гражданку и уйти в самоволку? Или улететь, что вообще-то проще всего…
Он всегда мог улететь, но не хотел злоупотреблять этим, пока в него не стреляли, пока вокруг ничего не горело, не взрывалось, пока протекала обычная жизнь.
Когда казарма заснула, он все-таки растворился в своем серебристом облаке и полетел по знакомому адресу. Окна на восьмом этаже не были освещены, он просочился сквозь стекла и оказался в комнате. Это была спальня. На кровати лежали двое – Мина и сын Венедиктова Алексей.
Он материализовался рядом с ними и довольно долго смотрел на них, размышляя над ситуацией. Словно почувствовав его взгляд, Мина проснулась, открыла глаза, и он мгновенно исчез. Но она успела его разглядеть, присела на кровати, включила настольную лампу, но оглядевшись, и, прислушавшись, решила, что ей померещилось, и опять легла спать.
Вернувшись в казарму, Георгий натянул казенную голубую майку и черные трусы. Лег на свою койку и вспомнил спокойное дыханье Мины и Леши Венедиктова. Эта казарма, в которой он безвылазно жил уже больше недели, – показалась ему не самым приятным местом.
Он долго не мог заснуть. Представилась та девушка на пляже, которую он увидел во время отпуска. Как же ее звали? Кажется, Таня. Интересно, сможет ли он определить ее месторасположение с помощью своего невидимого, но безотказного помощника. Впрочем, когда он соединялся с ним, у него не возникало никаких желаний. Желания – были частью материального мира.
И зачем только он сунулся в эту армию? Можно было как-нибудь «откосить» и жить нормальной жизнью – в той степени, в которой ему это дано с таким – невидимым для всех прочих – обстоятельством в его судьбе. А теперь еще служить и служить.
На другой день он обнаружил в периметре их небольшого военного городка щель в стене, которая выходила на пустырь, заросший высокой травой. Точнее, это был лаз. Через него можно было протиснуться, встав сначала на поперечину забора, а потом на угол мусорного бака. Военный городок состоял из нескольких старых, покрашенных в темно зеленый цвет, одинаковых бараков, в одном из которых располагались ротные казармы, в другом – столовая с клубом, в третьем – штаб. Еще была кирпичная баня с кочегаркой. И все это – окружал трехметровый забор.
Наступило лето. Однажды он, взяв в библиотеке книгу, отправился за периметр, на пустырь, лег в траву и долго читал. Потом задремал и проспал пару часов.
Когда Георгий сдавал в библиотеку книжку, он проходил мимо закутка, в котором работал художник части. Это был парень из первой роты, в которой вообще было много обслуги: повара, музыканты, банщики. Весь их батальон являлся чьей-то обслугой. Здесь собрали персональных водителей, слесарей