как учительница, столкнувшаяся нос к носу с подростком-хулиганом. – Люди еще приехать не успели, а ты всех уже баламутишь. Может, сходишь переоденешься хоть? Кругом девушки, да и самому должно быть стыдно ходить в таком…
– Богиня, вы правы, – собеседник паясничал, низко кланяясь и разводя руками. Окружающие уже начали обращать на разговор внимание, и Нина успокоительно помахала всем рукой. – Как я могу оскорблять ваш чистый, целомудренный взор своим рубищем… Но с другой стороны, вон Алим позавчера сутки пробыл в теплицах, был с ног до головы в грязи, но ты ему даже в душ сходить не дала, утащила к себе и там трахнула так, что аж весь спальный сектор трясся. Так может, долой двойные стандарты, и я тебе тоже пригожусь в качестве милого сабмиссива, а?
Озеркова побледнела так, что Нине показалось – сейчас кожа превратится в бумагу и треснет, потом побагровела и занесла руку для пощечины. Но Кирилл отпрыгнул и, все так же паясничая, заплясал зайчиком возле двери и запел:
– Моя боги-и-иня, не могу я жи-и-ить без ва-а-ас, моя душа-а-а летит к озерам ваших гла-а-аз! Все, намек понял, ушел!
И юркнул в дверь, словно испарился.
– Тьфу, бес пронырливый, – сплюнула Озеркова, – чтоб ему ночью приснилась черная дыра-убийца! Нина, держись от этого дебила подальше – редкая дрянь по характеру, не знаю, почему профессор Раман его взял сюда, интеллект и научные работы у Богучарова отличные, но жить с ним рядом невозможно от слова «совсем»!
– Угу. – Оглядевшись по сторонам, она приметила парня, очень похожего на Дэзи. – Там твой брат Анри, да?
– Да, идем, познакомлю вас, – ответила француженка. Все это время она молчала и просто наблюдала за ссорой с равнодушным лицом. Нина про себя подивилась ее выдержке, сама бы так точно не смогла.
Не успели они и двух слов сказать с Анри, как в зал вошел Раман, а за ним следовал запыхавшийся Степлтон.
– Ну, вот все и в сборе, – прошептала ей на ухо Дэзи. – Речь будет пышная, приготовься. Старик обожает наставлять новеньких на путь истинной науки и пытается сразу влюбить их в себя. Не поддавайся. Впрочем, это сложно – он настоящий харизматик и искренне радуется нашим успехам. Увидишь еще, что к чему.
Нина ее почти не слушала. Все ее внимание поглотил поднявшийся на трибуну к микрофону Раман – мужчина под два метра ростом, сложенный как атлет, с моложавым ясным лицом и ослепительно белыми волосами. Кожа его была красновато-коричневого оттенка, и традиционное одеяние, состоявшее из пиджака-шервани и обтягивающих брюк молочного цвета только ее подчеркивало. Но необычнее всего были его глаза: большие, полночно-черные, с искорками добродушной силы и ума, они впивались в каждого встречного и мгновенно проникали глубоко, туда, где таились скрытые даже от самого себя мечты и страхи.
Хотя взгляд Рамана задержался на ней лишь на долю секунды, Нина затрепетала и невольно опустила глаза.
«Он гений, равных которому не рождалось уже тысячу лет, – вспомнились ей слова научного руководителя, подписавшего направление