казалось, впали в детство. Мы радовались каждому новому приобретению и с нетерпением ждали встречи с Володей, который, глядя на нас взглядом, которым обычно смотрят на тяжелобольных людей, объяснял все тонкости нового ремесла и ценность определенного экспоната. Я жадно впитывала всю информацию, кидаясь во все тяжкие, вплоть до подборки конхилонного мусора. Но неожиданно, кто-то внутри меня сказал коротко и резко:
– Стоп!
Я остановилась, как лошадь, мчащаяся галопом, останавливается перед глубоким оврагом.
Так дело не пойдёт. Мои извилины заработали в полную силу. Для того, чтобы коллекция приобрела вид солидный и достойный, а не напоминала мусорную свалку, необходимо две вещи – первое, надо её систематизировать. Второе – укомплектовать. Но как укомплектовать, если маленький город подразумевает тесный и узкий круг общения? Значит, надо этот самый круг расширить.
На ум пришёл близкий родственник, двоюродный брат, живущий во Владивостоке. Ах, Владивосток, Владивосток! Город призрачной мечты детства. Впрочем, если вспоминать все детские мечты, то любой город был вожделенной мечтой. Я мечтала побывать везде, при этом не собиралась ограничиваться рубежами нашей Родины. Но мечты ты так и остались мечтами, разве что, с небольшой поправкой: теперь я живу заграницей, именуемой Ближним Зарубежьем. Чёрт побери, надо было конкретизировать свои мечты и желания! Кто знал, что в этой жизни сбывается самое заветное?
Я написала брату о нашем увлечении. Брат не стал писать в ответ ни о погоде, ни о работе, ни о своих привязанностях. Он просто прислал посылку, битком набитую раковинами. Здесь были экспонаты довольно-таки редкие и ценные. Сколько стоит раковина, в которой чистого перламутра чуть больше килограмма?
Лично я не знала. Володя тоже затруднялся ответить на этот каверзный вопрос, но ответ дал случайный гость.
Молодой человек занимался поделками из перламутра и реализовал кольца, серёжки и браслеты в многочисленных киосках, благо в курортном городке таковых больше, чем достаточно.
Я видела, как загорелись глаза ювелира, когда он увидал Мраморную Турбину. И сказал свою цену. Мы с мужем одновременно попытались присесть на диван и в один голос сказали:
– Нет!
Нас не смутила цена, которая, несмотря на свою весомость, могла быть существенно занижена. Смутило то, что эта раковина окажется распиленной, и поделки из неё появятся на прилавках. Непонятно, почему природная красота, должна трансформироваться в красоту, созданную человеческими руками?
Постепенно, год за годом, мы обрастали связями с другими коллекционерами. И связи эти были довольно-таки интересными. За нашим столом собирались люди из Калининграда, Гомеля, Винницы. Люди разных возрастов и разных профессий – от простых рабочих до докторов наук. И только один человек упорно не желал знакомиться с нашими экспонатами. Володя за семь лет так ни разу и не удосужился взглянуть на дело рук своих.
Я ему отомстила. Отомстила за то, что на наших полках оставались пальто, сапоги, сумки. Словом, всё, что зарабатывалось,