собрал вещи к отъезду и, повинуясь внутреннему зову, медленно побрёл по переулку, ведущему к неширокому, глубокому ручью. Его берега, поросшие грустным ивняком и податливым травяным покровом, манили к себе, как и прежде. Аркадий стоял и наблюдал за прозрачной, безмятежно журчащей водой. Затем перешёл на благоустроенную улицу, желая по ней возвратиться к себе.
Взгляд он почувствовал неожиданно. Замедлил шаги, затем остановился, удивившись своей проницательности. Медленно повернул голову.
Вера стояла у крыльца продовольственного магазина и, удерживая ладонь у лба, отсекая солнечные лучи, смотрела на него. Аркадий оторопел, иначе не скажешь. Он, оказывается, всё ещё был во власти недавних мыслей о Вере. Сейчас же растерялся настолько, что даже не сообразил кивком приветствовать бывшую одноклассницу. В следующее мгновенье он вдруг засомневался – на него ли обращён её взор?
Он отчётливо рассмотрел её измененную предстоящим материнством фигуру. И этот непривычный вид Веры ещё больше поразил юношу, добавил неуверенности. Вера не могла не заметить его замешательства. Она более пристально, чем прежде, посмотрела на Аркадия, собрала при этом, как ему показалось, губы в снисходительную улыбку. Опустила руку и, осторожно ступая, неторопливо пошла прочь.
Аркадия обдало жаром. Его лоб покрылся мелкой испариной.
«Ну?! Что же ты стоишь?! Тебя поразило выражение её лица? Отчего онемел язык и спутались мысли? Что помешало приветствовать одноклассницу? Девушку, которой болел и, не сумев покорить, уступил товарищу…»
Кажется, ему стало стыдно. Аркадий не мог ответить, почему им овладело именно это чувство. И ещё не вполне осознанное ощущение первой большой жизненной потери по собственной вине. Он по-прежнему не двигался и только смотрел вслед Вере. Она не оглядывалась.
Аркадий, встрепенувшись, осмотрелся вокруг. Никто не наблюдал за короткой немой сценой. Никого этот мимолётный факт не заинтересовал. Аркадий глубоко, с необычной поспешностью вдохнул прохладный осенний воздух и, закрыв на мгновение глаза и задержав дыхание, резко выдохнул. Словно вместе с этим отсекал от себя былое. На виске часто пульсировала венка, и учащённо билось сердце.
«Вот и всё…» – почему-то именно это он сказал себе негромко. Может оттого, что многое решилось в этот момент само по себе. Или потому, что эта странная встреча избавляла его, как он считал, от дальнейших размышлений о Вере и необходимости принимать непростое для себя решение.
Ему захотелось как можно быстрее покинуть место необычной встречи. Словно такое действие могло отвлечь от осознания несовершенства его духовности. Своё поведение Аркадий желал отнести, прежде всего, к недостатку собственного жизненного опыта и тем самым оправдать странную нерешительность.
Аркадий быстро пошёл в другую, противоположную от движения Веры сторону, словно, быстро убежав, он сможет представить, что встречи не было вовсе, а Вера пригрезилась ему. Он всеми силами старался избежать размышлений о небезразличной в недавнем