мы можем не сдюжить.
– Никто не говорит про войну. Два десятка крепких парней переоденутся разбойниками, перережут дворцовую охрану. Сыновья Вашего почтенного родственника храбростью не отличаются, воины они никакие. Нам бы только до внутренних покоев добраться, и можно выражать официальные соболезнования вдове покойного. И Эвальд с выражением продекламировал: «Неизвестные преступники под покровом ночи вероломно проникли в замок любимого дяди Великого герцога и коварно обезглавили его и троих наследников, похитив казну. Великий герцог выразил соболезнования вдове покойного и приказал ввести войска в соседнее герцогство с целью поддержать порядок в дружественной державе, изловить и примерно наказать злодеев.»
Герцог довольно заржал.
– Мысль здравая, но дипломатические скандалы мне не нужны. Если что пойдет не так, я умываю руки. Готов пойти на риск?
– Сдается мне, что это меньший риск, чем риск рано или поздно получить стрелу в спину или отраву за обедом Вашей светлости. Ваш дядюшка Гэмайн – человек последовательный.
– Как ты собираешься проникнуть в замок?
– Есть у меня на той стороне пара надежных ребят. И ворота откроют, и планы внутренних покоев предоставят. И даже схемы подземных ходов на случай непредвиденного отхода сделают. Не бесплатно, конечно. Единственно придется их на обратном пути с собой захватить.
– Ход твоих мыслей мне нравится. Представь казначею смету операции. Недели на подготовку хватит?
– Так точно, Ваша светлость. Чуть не забыл. У Вас есть приличные портреты Ваших родственников? Надо их моим бандитам показать.
Спустя неделю Эвальд со своими людьми отправился в ночной набег на доброго соседа. Жена барона Лавиария ван Рэй знала: раз Эвальд сам возглавил своих головорезов, значит, намечено что-то серьезное.
Лавиарию мучили недобрые предчувствия. Ложиться она не стала, села у окна за вышивкой. Не то чтобы она любила рукоделье, так, руки занять. Она выглянула в окно и вздрогнула. Железный петух, до этого спокойно вращавшийся на высоком шпиле угловой башни, взмахнул крыльями, соскочил со своей опоры и стремглав рванул вниз. Не к добру, ох не к добру.
Приглядевшись, Лавиария сообразила, что флюгер как стоял, так и стоит целехонек. Просто огромный ворон облюбовал себе башню и сейчас камнем спикировал на зазевавшуюся добычу. Но иллюзия была полной, а сердце стучать молотом в грудь не перестало. Ох, не к добру!
Они были в браке с Эвальдом четвертый год. Их союз нельзя было назвать неудачным, но время романтических ухаживаний и парных конных прогулок в окрестные рощи постепенно сошло на нет после того, как она потеряла ребенка. Лавиария по-прежнему любила мужа и могла бы часами слушать его голос, но в нем что-то сломалось. Он все реже пел ей свои канцоны и все больше времени проводил в делах, библиотеке, на охоте и веселых забавах с друзьями.
Во внутренний двор малого замка въехала небольшая группа всадников. Это были воины Эвальда. Сперва она не увидела среди