в ответ. После смены они поднялись в спортзал, где было на двадцать градусов прохладнее, и стали бросать по кольцу.
Родом из Детройта, Кент, имевший устоявшееся мнение обо всех игроках и командах НБА, частенько перемежал свою речь глупыми шутками, что летали по раздевалке, точно бумажные самолетики. На тренировках он то и дело получал от тренера выволочку за выпендреж, извинялся, но, не в силах сдержаться, через минуту уже вновь паясничал. «Освой азы!» – заходился наставник.
Кент уверял в своем родстве с Мэджиком Джонсоном, который в то время был выпускником Мичиганского университета и которому безоговорочно отдавали первый номер в предстоящем драфте НБА. Кент, всеобщий любимчик, легко сходился с людьми, и Уильям гадал, почему этот парень предпочел его общество. Видимо, ему глянулась молчаливость Уильяма, позволявшая верховодить в их дружбе. В основном балаболил Кент, и Уильям не сразу понял, что тот говорит о личном, дабы подвигнуть его на ответную откровенность. Выслушав историю о лейкемии бабушки Кента (болезнь эта ввергла в шок всю семью, верившую заявлениям чрезвычайно властной старухи, что она будет жить вечно), Уильям сказал, что за все это время лишь один раз обменялся письмами с родными и на рождественские каникулы не поедет домой.
Однажды после долгой вечерней тренировки приятели шли через притихший двор, чувствуя, как ноют натруженные мышцы.
– Когда тренер не ценит моей прекрасной игры, орет на меня и держит в запасе, я говорю себе, что все это хрень собачья, – сказал Кент. – Я собираюсь поступать в медицинскую школу. Так что не он определяет мое будущее.
– Ты собираешься стать врачом? – удивился Уильям.
– Стопроцентно. Пока не знаю, во что это обойдется, но еще прикину. А ты чем займешься после колледжа?
У Уильяма мерзли пальцы. Ноябрьский воздух, проникая в легкие, казался ледяным. Уильям сознательно не загадывал свое будущее, не думал о том, что станет делать после колледжа. Он хотел бы сказать «играть в баскетбол», но понимал, что недостаточно хорош для профессионального спорта. И вопрос Кента это подтверждал.
– Не знаю, – промямлил Уильям.
– Ладно, что-нибудь тебе подыщем. Ты способный, а время еще есть.
«Я способный?» – подумал Уильям. Он не знал за собой никаких талантов вне баскетбольной площадки.
В начале декабря, пятничным вечером, на игру пришла Джулия. Когда Уильям увидел ее на трибуне, у него поплыло в глазах и он упустил мяч, которым завладел соперник.
– Эй, что за дела? – рявкнул Кент, промчавшийся мимо.
Однако затем, играя в защите, Уильям сделал два перехвата, после которых счет изменился в пользу «Диких котов», а в атаке отдал пас форварду, открывшемуся в углу площадки. Перед вторым перерывом Кент крикнул:
– Я понял! Здесь твоя девушка! Где она сидит?
После матча, в котором «Коты» победили, Уильям, проведший свою лучшую игру в сезоне, поднялся на трибуну поздороваться с Джулией и лишь тогда увидел, что рядом с ней сидят три похожие на нее девушки с такими