«русскости»: «Там русский дух, там Русью пахнет…» Мне было тогда только пять лет, и читать я еще не умел, а тут – такие картинки… Запах – душу Руси я впервые впитывал не носом и не умом, а глазами.
Детская энциклопедия
В школьные годы для меня большим утешением стало чтение дореволюционной Детской энциклопедии. Издание типографии Сытина 1914 года – десять чудесных томов… Чудесным был уже вид обложки у этих книг. Особенно на фоне насаждаемой тогда сухой и узко-схематичной идеологии, пронизавшей школьное образование. На обложке был изображен отрок и его учитель, сидящие на скамейке, вероятно, на краю усадьбы или околицы села. Вокруг – простор, и на небе семицветная радуга. Впрочем, главным в моем восприятии являлся не пейзаж, а то непонятное мне тогда состояние молодого человека и его воспитанника. Лица отрока не видно, он сидит почти спиной к нам, но ощутимо, что душа его непонятно где… Казалось бы – энциклопедия, всеобщее увлечение наукой, новейшими техническими изобретениями, философией Спенсера. И, вопреки всему, – обложка, где спина простого русского мальчика выказывает его особенное умонастроение – богомыслия. Эта спина говорит тебе что-то более глубокое и значительное, чем тысячи разных наставлений и других книг…
А какие названия разделов: «Великие люди и их творения», «Страны и народы», «Живая природа»! Старая орфография с ятями и ерами создавала особую атмосферу издания, сквозь нее, как солнечные лучи, просачивались нравственные принципы и уклад тогдашней жизни с традиционными понятиями долга, греха, милосердия, Божией милости… Толково, доступно и ярко, без тени занудства – огромный, богатейший материал. История промыслов: соль, шелк, фарфор – откуда, что и как берется. История великих географических открытий и изобретений, рассказы о людях и сражениях прошлого, поисках ученых и спорах древних философов. И все вместе сделано так, что не только образовывает, но и воспитывает, греет и питает душу.
Памятник Суворову
На левом возвышенном берегу реки Салгир стоял небольшой скромный обелиск, вернее колонна с бюстом Суворова. Надпись на камне сообщала, что на этом месте в 1777 году находился укрепленный лагерь русского полководца. Цепи вокруг памятника, казалось, были специально предназначены для нас – малышни. Это были мои первые качели. Укрепленный лагерь представлялся детскому воображению как место, обнесенное забором. Только забор, наверно, был повыше и покрепче, чем вокруг нашего двора. Ведь с турками не шутят…
Двор, в середине которого виднелся старый двухэтажный дом с облупившейся штукатуркой, находился рядом: чуть дальше от реки. Так что Александр Васильевич стоял в десяти метрах от стены нашего «гаража». «Гараж» вообще-то не был у нас гаражом – одно название. Хотя там имелась настоящая смотровая яма и в отличие от узкого сарайчика было, где повернуться. В этом помещении в летнее время года готовилась на керогазе еда. Елизавета Моисеевна часто и спала в гараже на раскладушке.
Елизавета Моисеевна. Среднего роста, ладная, круглолицая, с ямочками на щеках.