голландская печка в кабинете (он же – гостиная). С этим делом нужна была особая аккуратность в обращении, чтобы, по словам мамы, «не разводить грязь в квартире». Зато топка дровами – одно удовольствие. Отодвинешь толстую чугунную заслонку и, подкладывая поленья, глядишь, как завороженный, на язычки огня…
Гостиная представляла собой большую комнату, уставленную стеллажами с книгами. В конце ее, возле окна, находились папин торжественный письменный стол и кресло из красного дерева. Книг было великое множество повсюду. В общем – кабинет. Но здесь же проходили общие обеды, по вечерам принимались гости. В раннем моем детстве на стене недалеко от стола висел неработающий барометр. Стрелки его можно было покрутить, и поэтому он устойчиво показывал бурю.
Гости, как правило, были люди творческие: местная интеллигенция. Близкими друзьями родителей была пожилая пара: Лев Иванович и Мария Федоровна. Для меня, конечно, они были дядя Лева и тетя Муся. Лев Иванович, как бывший кадровый военный, держался очень прямо и имел внешность и манеры соответствующие своему царственному имени.
Ушел он в отставку, кажется, в звании подполковника, хотя во время войны был и на генеральской должности. У них с тетей Мусей был единственный сын Ростислав, погибший рядовым в действующей армии. Лев Иванович имел возможность взять сына к себе в управление, подальше от линии фронта. Однако не пошел на этот шаг, счел для себя постыдным. «Ну и глупо. Сколько тогда молодых ребят полегло не за понюшку табаку», – скажут сейчас многие. Не берусь судить. Знаю только, что теперь людей с таким понятием о чести, как Лев Иванович, уже не сыщешь. Глядишь, впрочем, скоро и в словарях это слово – честь – будет с пометкой «устаревшее» в скобках…
Надо сказать, речь дяди Левы была не слишком выразительна. Он, например, злоупотреблял выражениями типа «как следует быть». Тетя Муся запомнилась другой: намного ярче и «живописней» своей половины. Она была превосходная рассказчица. У нее имелись явные театральные способности и особый талант живо донести и представить свое видение в зримых образах. Когда Мария Федоровна мастерски, с мягким юмором, представляла персонажей еврейского местечка, все падали от смеха… Однажды, явно в воспитательных целях, она посвятила пространное стихотворное сочинение моей персоне. Хорошо помню его начало:
Есть на свете мальчик Вова.
Рыбий жир, не морщась, пьет.
Он веселый и здоровый,
Учится на пять и вот…
Насчет рыбьего жира тетя Муся попала в точку – с ним было мучение…
Лев Иванович и Мария Федоровна написали несколько пьес, которые были поставлены и шли в крымских театрах. Наибольший успех выпал на долю спектакля «Дочь Севастополя» с главной героиней Дашей – сестрой милосердия. Действие пьесы, понятно, связано со временем первой обороны Севастополя. Сестры милосердия являли тогда чудеса человеколюбия и самопожертвования. Как писал знаменитый врач Пирогов: «Они день и ночь попеременно бывают в