болота. Что вполне отражает реальность. В устье река Нева сильно заболочена, да и местность вокруг неё вполне отражает ее «болотное» название.
Проехав Тучков мост и повернув на Кадетскую линию, Аристарх Эммануилович, вдруг поймал себя на мысли, что мост этот сегодня по сути разделил его жизнь и жизнь его семьи на «до» и «после». Он не знал, чем закончится это небольшое путешествие дочери в скорбный дом, но понимал прекрасно, последствия все равно наступят. Какие? Вопрос времени.
К моменту приезда Анны и ее матери, все уже было готово. Персонал проинструктирован, лечебная палата превращена в настоящую комнату-мастерскую. Суть этого крайне необычного исследования Анны Брум состояла в том, чтобы для нее это не было обследованием. Поэтому всевозможные тесты на ней персонал больницы должен был проводить только в ее палате. Никаких контактов с другими пациентами не должно было быть. Поэтому палата была подобрана максимально близко к основному выходу из больницы, чтобы минимизировать присутствие посторонних лиц.
Анна спокойно вышла из автомобиля и под руководством Елены Владимировны, прошествовала до крыльца дома, в котором и располагалась одна из лучших взрослых психиатрических больниц Петербурга, место ее обитания на ближайшие семь дней. Обернулась, глубоко вздохнула и кивнув матери и спокойно зашла внутрь помещения, в холл.
Ровно через 10 минут, она уже стояла на пороге своей «новой комнаты» и не смогла сдержать слез радости и умиления. Родители, стоящие рядом, не ожидали от своей флегматичной дочери такой необычной реакции и даже сами прослезились от умиления и радости за нее.
Анне определенно понравилась ее комната, которая к слову сейчас выглядела даже лучше, чем ее прежняя. Под нее переоборудовали бывшую процедурную, где оказались не только высокие потолки с настоящей лепниной, но и большие панорамные окна, благодаря которым, помещение было очень светлым и визуально казалось еще больше. Палата находилась на третьем этаже, сразу же у лестничного пролета, окна же выходили на улицу, что так же способствовало благоприятному воздействию на будущую пациентку. Из окна своей «темницы» она видела вполне привычный ей городской пейзаж.
Еще одна немаловажная деталь, на которой настаивал отец Анны, так же была соблюдена. В этой комнате не было решеток на окнах. Точнее, они были спилены. Филипп Эдуардович Заманский – главврач психиатрической больницы, первоначально был категорически против данной вольности, но более детальное изучение истории болезни пациентки, а также, небольшой пухлый конверт с новенькими хрустящими банкнотами, решили и эту проблему. Анна не проявляла никаких суицидальных наклонностей после выписки из Боткинской больницы, поэтому Филипп Эдуардович разрешил снять решетки с окон ее палаты, но под личную ответственность ее отца.
В комнате Анна увидела просторную широкую кровать у окна, комод рядом с ней, небольшой платяной шкаф для одежды в углу, рядом с ним стоял стеллаж с полками, куда она могла сложить свои рабочие инструменты,