смоделировали и предписали наши боги и наши предки, и наше сегодняшнее повторение отражает и оживляет их значимые парадигмы для нас". Сравните это историческое ощущение большого смысла наших естественных смертей и возрождений с тем, как сегодня, когда структура личности человека распадается, его могут стыдить, высмеивать или жалеть, а друзья и коллеги почти всегда отдаляются от него. Для таких изолированных людей единственным поддерживающим сообществом может стать компания психотерапевта.
Самой общей характеристикой такого перехода, несмотря на то, что каждый из нас воплощает разные истории, является разрушение "ложного Я" – ценностей и стратегий, которые мы выработали в результате усвоения динамики и посланий нашей семьи и нашей культуры. Каждого человека приглашают к новой идентичности, новым ценностям, новому отношению к себе и миру, которые часто резко контрастируют с жизнью, прожитой до этого призыва. В отсутствие племени еженедельный ритуал анализа становится для некоторых поддерживающим обрядом перехода. Хотя этот переход от прежней жизни и принятых ценностей может оказаться пугающим и дезориентирующим, он ошеломляет и в конечном итоге преображает, когда обнаруживается, что нечто большее желает появиться. На этом этапе путешествия человек приглашается ощутить более глубокий смысл своих страданий и узнать, что нечто, превосходящее прежний образ жизни, всегда приходит, когда у него хватает смелости продолжить путешествие по темному лесу.
В такие моменты я не могу не думать о Джулии. Она провела всю свою жизнь, на шаг опережая ярость и депрессию, служа другим. Она чувствовала, что ее никогда не любили саму по себе, начиная с неполноценных родителей, нарциссического мужа и заканчивая нуждающимися детьми. Работа со своими снами, которую она начала делать из любопытства по рекомендации своего терапевта, привела ее к неизбежной встрече с огромным внутренним миром. Ее сны говорили о ее истории, ежедневных дилеммах и непрожитой жизни. Из этого непрекращающегося диалога она ощутила любовь, наконец-то из какого-то источника внутри нее, который заботился о ней, любил ее без всяких условий так, как она никогда не испытывала. Естественно, потребовалось время, чтобы старое эго, движимое страданиями от необходимости служить другим, чтобы чувствовать себя ценным, отпустило старую программу. Если Джулия на самом деле была любима, из какого-то глубокого места, не зависящего от эго, то ее прежнее чувство собственного достоинства и эксплуатация других, которую оно предполагало, тоже должны были уйти. Эта переориентация личности заняла время, потребовала проб и ошибок, но привела к тому, что Джулия стала жить более полной жизнью, в которой ее собственные потребности стали цениться так же, как и потребности других. Мы не можем недооценивать, что даже перемены к лучшему – это прорыв, смерть старого понимания и его постепенная замена чем-то большим.
Некоторые из нас, по понятным причинам, не хотят слышать даже эту