устремился за ней, но не успел сделать и шага, как путь ему преградили – а потом снова и снова.
Мужчины здоровались с Уильямом, требуя ответной вежливости. Женщины, обмахиваясь веерами у самой груди, старались завести беседу и намекнуть, что их последний танец еще не забронирован. Сам он поначалу недоумевал, с чего это все так к нему потянулись, а разобравшись, мысленно выругался: надо же было позабыть маску в игровой зале!
Край багрового платья меж тем исчез за дверью на террасу. Уильям нервно переступил с ноги на ногу, борясь с порывом отмахнуться от очередного навязчивого виконта. Тот как раз спросил, как Уильяма угораздило потерять маску.
– В пылу карточного сражения, – почти отмахнулся он.
– В игровой зале? – переспросил виконт заинтересованно. – Пожалуй, и мне стоит ее посетить, коли там разворачивается такая увлекательная игра.
– Рекомендую поторопиться: когда я ушел, им как раз не хватало одного человека, – посоветовал Уильям, одновременно исполняя долг вежливости и отделываясь от аристократа.
Наконец-то раскланявшись, он ускорил шаг и состроил самое недоброжелательное лицо из всех возможных. Это не уберегло его от еще пары бесполезных расшаркиваний, но спасло от долгих бесед: слыша, как Уильям неохотно отвечает на их очаровательный флирт, иные девушки терялись и капитулировали. Он же старался запомнить их имена, чтобы при случае извиниться за свое возмутительное поведение. Но позже, ведь он уже добрался до двери.
Уильям распахнул ее настежь, вырываясь на улицу, и тут же раскаялся в этом – в лицо ударил порыв ледяного ветра. Невольно он сделал шаг назад, к теплу и свету, но сдержался и лишь прикрыл за собой дверь: не хотелось, чтобы на террасу проследовал кто-то еще.
Оставшись в одиночестве и тишине, он огляделся. Мисс Харрингтон нигде не было видно, что немудрено: она вряд ли могла все это время спокойно простоять на холоде в своем легком платье. При этом в зал она не возвращалась, а значит…
Уильям опустил взгляд и улыбнулся. С начала бала успел высыпать, но не растаять снег, и теперь по нему прочь от главного дома тянулась цепочка явно женских следов. Она вела в оранжерею – темное, кажущееся неприветливым здание со стеклянными стенами. Однако Уильям помнил его другим: теплым, полным сладких запахов и не менее сладких плодов, которые он тайком от слуг срывал в детстве. Прекрасное укрытие.
Было даже жаль нарушать уединение мисс Харрингтон в таком месте. Но Уильям остро чувствовал потребность извиниться: ему не хотелось, чтобы она причислила его к «глупцам, бессмысленно растрачивающим жизнь и деньги». Почему мнение малознакомой женщины с подпорченной репутацией так его волновало, Уильям предпочитал не думать.
– Мисс Харрингтон? – окликнул он, переступая порог оранжереи.
Ее силуэт едва угадывался в темноте. Мисс Харрингтон стояла спиной ко входу под абрикосовым деревом и обнимала себя за плечи. Уильям не удивился бы, заметив на ее щеках дорожки от слез, но, когда мисс Харрингтон обернулась, лицо ее было сухим, а взгляд – спокойным.
– Зачем