род отца: белокурый и курчавый, такой же, как и моя сестра и еще одна сестра, сводная, которую я видел только однажды, когда мы на несколько дней приехали на родину отца в Павлово-на-Оке.
Я же всю жизнь, пока не поседел, был чернявый, но не внешнее сходство определяет родство душ.
Отец души не чаял в своем внуке.
А у сестры никак не заканчивались проблемы на личном фронте. Она развелась с мужем и скоро опять вышла замуж.
Я служил в армии, затем у меня родился сын, и мы вдвоем с женой занимались беспокойным малышом. Поэтому как гром среди ясного неба прозвучало для меня известие о тяжелом состоянии мамы. Я приехал в декабре, увидел ее в последний раз, а затем через две недели уже – на похороны.
В день похорон отец выглядел совсем потерянным. Но на ночь домой не пришел.
А еще приблизительно через полгода нас поразила новость, что отец снова женился. Его новая жена совершенно подходила под описание Гоголем ведьмы Солохи в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Только у нее еще и один глаз постоянно был полузакрыт.
Она утверждала, что была подругой мамы и та, вроде бы, чуть ли не просила ее присмотреть за отцом после своей смерти. Звали новую жену, так же, как и маму, но мы называли ее за глаза по отчеству «Ильиничной».
Ильинична неплохо разбиралась в целебных травах, а сестра ее и вовсе была знахаркой. Характер у Ильиничны был злобный, необузданный. Мне кажется, единственный человек, которого она любила, был ее сын, порядочный лентяй и увалень, который и в нормальные годы норовил увильнуть от работы, а в годы разрухи вообще годами сидел без дела.
Отца Ильинична терпела поневоле, ведь он был, со своей пенсией участника войны, чуть ли не единственным источником дохода для семьи ее сына. А меня же она просто ненавидела, о чем мне в открытую говорил отец.
После смерти мамы отец не мог даже смотреть на дачку возле плотины, с которой у него были связаны последние воспоминания о маме. Он ее продал и купил домишко под Кременчугом, но ему показалась очень шумной обстановка в этом селе, и он подыскал себе более спокойное место на хуторе Криничное в километрах двадцати от Светловодска.
Местность возле нового его дома была, действительно, живописная: участок на котором стоял небольшой домик с белыми стенами, спускался несколькими террасами к самому дну широкого оврага.
Тишина и темнота по ночам были здесь необычайные.
Сначала летом в домике было шумно от детских голосов. Внуки отца и внуки Ильиничны составляли разношерстную компанию.
Наш сын, будучи еще подростком, помогал деду пасти коз, о чем у него еще долго были свежи воспоминания.
Но постепенно дети подросли и почти круглый год в домике над оврагом жил один отец.
Мне кажется, он до конца жизни жалел, что так распорядился своей судьбой, женившись на Ильиничне.
Тогда еще не произошли те неприятные изменения климата, которые сделали некоторые летние дни на Украине, да и в России, не просто жаркими, но нестерпимо жаркими.
Летний день неприметно переходил в