сказал он совершенно трезвым голосом. – У тебя деньжата свободные есть?
– Кое-какой капитальчик водится. – Александр Остапович, наученный горьким опытом, насторожился: сейчас, как и все, Аркашка будет просить денег взаймы.
– На первое время нужно не так уж много. Стартовый капитал, чтобы запустить машину в действие. А потом мы переведём её на самоокупаемость.
– Что ты надумал? Какую машину? – удивился сын Великого Комбинатора предпринимательской жилке сына бывшего мелкого провинциального царского чиновника.
– А не вставить ли нам перо в задницу «забугорникам»? – вопросом на вопрос ответил Коробейников.
– А что – есть идея? – в вопросительной форме оживился Бендер.
– Есть, – ответил Коробейников и захрапел.
Москва хорошела и принаряживалась.
Выросшие, словно грибы, банки и офисы, одевались в мрамор и гранит, а мутные полупьяные окна заснувших приватизированных старинных особняков заменялись чистыми наглыми глазницами стеклопакетов и прочих европейских «велюксов». Вместо убогих плакатов «Храните деньги в сберегательной кассе» или «Летайте самолётами «Аэрофлота» на всех перекрёстках появились огромные рекламные щиты, предлагавшие на английском языке выкурить сигареты «ЛМ», утолить жажду напитком из Турина от Росси, погреть животик на Бермудах или купить виллу в Каннах. На Профсоюзной улице вокруг метро «Беляево» появились сразу три казино. Привлекало одно с интригующим названием «Козино «Падкова».
Центр столицы украшал Храм, выстроенный на месте популярного бассейна, и несуразный по величине и финансовым затратам памятник Ивану Калите, созданный по проекту безработного у себя в Грузии скульптора-монументалиста Цинцинадзе. Памятник ваяли несколько помощников Цинцинадзе: одному поручили изготовить голову князя, другому – туловище, третьему – руки, четвёртому – ноги, а потому, когда всё смонтировали вместе, получился гимн эклектике и безвкусице. Иван Калита стоял лицом к Кремлю, а Кремль подслеповато – против солнца – всматривался в «железобетон в сюртуке», корчил в гримасах фейс и отказывался признавать в нём своего бывшего хозяина.
Когда друзья подъехали к дому, в котором жил Коробейников, наступили сумерки. В подъезде было темно, и как водится, ни одна лампочка не горела.
– Лифт со вчерашнего дня не работает, – предупредил Коробейников.
Они ощупью пробрались на третий этаж, и хозяин квартиры с трудом нашарил кнопку звонка. Однако попытка дозвониться оказалась тщетной.
– Валера-а-а! Открывай! Это я.
Коробейников нажимал беспрерывно на звонок, но дверь не открывалась.
– Куда же моя киска умыкнула? – совсем не удивлённым, скорее, самодовольным голосом женатого человека, возвращающегося к родному очагу, спросил себя отставной советник и консультант демократов. – Наверное, ушла на какой-нибудь шейпинг или аэробику.
Друзьям