нее у этой аскетичной женщины не хватало денег. Я начал помогать финансово – с арендой, ее долгами, продуктами и расходами на ребенка. Жизнь мужчины с женщиной, которая обременена множеством комплексов и достаточно часто проявляет истеричность, напоминает яркую, но непростую симфонию. Я понял, что мы медленно, но верно, входим в созависимость, но, сказать по правде, волнения во мне это не вызывало.
Она ревновала меня ко всем людям, с кем мне довелось в этой жизни перекинуться хоть парой слов. Про остальных она додумывала. Фантазировала. В какой-то момент я даже подумал – а может быть, ей нравится роль женщины, которой изменяет мужчина, может быть, ее это возбуждает? Мы очень мало разговаривали, если были трезвыми, поэтому трезвыми мы не были практически никогда.
Родился и жил я в холодном городе Красноярске, откуда мы с ней и ее ребенком переехали в культурную столицу России. Какой бы избитой ни была фраза, но куда бы человек ни переехал – от себя не убежать, поэтому ничего не менялось. С самого первого дня мы знали, что наши отношения не про любовь, но поддерживали негласные правила игры в эмоции, насколько это получалось. В этих отношениях я узнал, что могу быть агрессивным. Мне было без трех месяцев двадцать два года, когда мы решили создать что-то совместное. На деле же я взял на себя заботу о двух детях. Одному было двенадцать, другому – тридцать четыре. Меня будто обухом ударило, когда от ее ребенка я услышал фразу: «Знаешь, а хорошо, что мы с моим папой никогда не жили и не живем, потому что тогда мы не жили бы с тобой».
Сам я, по сути своей, к детям равнодушен и никогда до определенного момента не видел даже в далекой перспективе свою семью с какой-либо женщиной, но, как мы знаем, все меняется.
Здесь же я не хотел ничего, кроме того, чтобы помочь этой бедной женщине справиться со всеми тяготами своей жизни. Зачем? Наверное потому, что я сам нуждался в помощи ежедневно, но мне руку не подавал никто. Мы прожили вместе четыре года, спокойными из которых было всего несколько дней. Это объясняется до боли просто – когда есть любовь, то нет сложностей. Не имею в виду отсутствие непониманий и ссор. Но когда мы любим – мы бережны, а когда не любим – можем быть монстрами. И я стал с ней монстром спустя пару лет совместной жизни. Иногда я избивал ее так, что на утро болели мои руки. Мы пытались расставаться сотни раз, но все возвращалось на круги своя, потому что я знал – она пропадет без меня, больше она никому не нужна, пока не полюбит, не примет себя и не начнет действовать. А мысль о том, что я просто еще не встретил ту, кто нужен мне, не приходила мне в голову. Я просто жил. Брел по жизни. И начал курить травку.
Наша жизнь была похожа на путь, усыпанный шипами, а я верил, что смогу помочь ей распустить свои крылья, чтобы однажды эта творческая женщина взмыла к небу, обретя свободу и уверенность. В этой сложной мозаике жизни было место для надежды, что однажды вместо нашего с ней урагана, с кем-то другим – тем, кто создан для нее – они будут танцевать под дождем, смеясь и наслаждаясь каждым