скандалом или неловкой ситуацией. В моем сознании он закрепился как бунтарь, пытающийся противостоять высокомерию и чопорности отца. Тем не менее, ему всегда каким-то загадочным образом удавалось переманить меня на свою сторону, даже тогда, когда я знала, что он не прав, – произнесла Виктория с ноткой ностальгии, нарушая тишину. – Если ты позволишь, я поделюсь с тобой одним воспоминанием, возможно, оно покажется тебе инфантильным, но именно таким я и люблю своего брата.
По внимательному взгляду Блэйма она догадалась, что тот будет не против ее выслушать. Девушка откинулась на спинку стула и, закинув ногу на ногу, начала свой рассказ:
– Однажды меня пригласили на коктейльную вечеринку к одной очень влиятельной на Манхэттене особе. Для этого события я долго подбирала себе подходящий наряд, но, как это обычно бывает, найдя идеальное платье, я только в последний момент поняла, что у меня нет соответствующей пары туфель. Прямо накануне вечеринки я, как на иголках, бегала по вестибюлю гостиницы «Гранд Палас» и пыталась объяснить по телефону работнику обувного магазина, какие конкретно туфли мне нужны. Он, конечно же, не понимал, чего я от него требую. По мере того, как стрелки часов все приближались к назначенному времени, я становилась все больше похожа на фурию. Как раз в это время в гостиницу вошел Юкия. Как обычно, он был в хлам. Он рассмеялся при виде меня, но, все же превозмогая себя, подошел ко мне и спросил, что случилось. Я понимала, что он последний в мире человек, который помог бы мне в столь деликатном деле, однако поделилась с ним своей проблемой. К моему удивлению, он всерьез отнесся к этому.
С каким-то непонятным выражением лица, – то ли с угрозой, то ли в шутку, – он неожиданно взял меня на руки, как тряпичную куклу, и, несмотря на то, что я верещала на всю гостиницу, чтобы он немедленно опустил меня обратно на землю, отнес в свою машину.
Я ехала с совершенно обдолбанным братом и не знала, что со мной будет. Впервые в жизни мне было так страшно. Я думала, что Юкия высадит меня где-нибудь на улице, оставит одну, и я, как дура, останусь босая, без денег на такси, в платье, которое сильно волочилось по земле и буквально требовало для себя высокие каблуки. От накопившегося стресса я истерично закричала, и он вторил мне. Наверное, это был самый безумный момент в моей жизни.
Как в старом голливудском фильме, через несколько минут брат остановил машину возле обувного бутика на Пятой Авеню, вышел из машины и вежливо предложил мне выйти вместе с ним, но я шикнула на него: «Как я пойду, я же совершенно босая!» – откинула подол платья и показала ему голые ступни. Он снова разразился истеричным смехом.
Высокий, стройный и очень худой, с растрепанными черными волосами и смуглой кожей, немного влажной от пота, Юкия был тогда одет в школьную униформу: в белую рубашку, заправленную в черные брюки, – именно таким почему-то он врезался в мою память и теперь всегда, думая о нем, я вспоминаю его тогдашний по-детски невинный образ, – на глаза Виктории навернулись слезы после этих слов, но она тут же смахнула их и, будто ничего не было, продолжила:
– Сиди тогда в