подтверждаю беззвучно.
Хмыкнув, оглаживает ягодицу и легонько ее сжимает.
Господи, боже мой!.. Он же не заставит меня трахаться с ним?! Я не буду!
И тут, накрыв другой рукой вторую мою ягодицу, Литовский толкает меня на себя. В промежность втыкается бесстыже громадный бугор. В панике я упираюсь ладошками в его каменные плечи. В голове взвывают сирены.
– Пожалуйста… – ною жалобно, – Пожалуйста! Я так скучаю по маме!..
– И папе?
– И папе!
По стальному блеску в глазах вижу, что не пронимают его мои мольбы.
Бесчувственный отморозок!
– Я буду достойно вести себя там! Клянусь!.. Тебе не придется краснеть за меня!
– Я не умею краснеть.
– Я тебя очень прошу, Ада-а-ам!..
– Даже не знаю, Яра, – с сомнением качает головой, а я жадно впитываю каждый его жест, потому что не понимаю ни черта.
Литовский как сундук, закрытый на три амбарных замка – ни за что не угадаешь, что он думает и чувствует.
– Пожа-а-алуйста!.. – пищу, внутренне содрогаясь от страха и острых ощущений, что вызывает упирающаяся между ног эрекция.
Полоснув холодом по моему лицу еще раз, он проявляет интерес к моим губам. Лениво, будто с неохотой, разглядывает их, а затем подушечкой большого пальца касается уголка.
Мое дыхание застревает в горле плотными пузырями.
– Ты возьмешь меня?
– Взять тебя? – переспрашивает он, и я запоздало понимаю, как двусмысленно это звучит.
– На прием.
Ведя пальцем на контуру нижней губы, молчит.
Мои нервы, натянутые до предела, оглушают своим звоном. Как я его ненавижу!
– Мне поцеловать тебя?
Густая бровь взлетает вверх, и от меня не укрывается полыхнувший в темно-серых глазах огонь, который обжигает и меня тоже. Вспыхнувший на долю секунды, он тут исчезает за коркой льда.
– Попробуй, – бормочет малозаинтересованным тоном.
– И ты возьмешь меня на прием?
– Посмотрим…
– Мне точно надо знать.
Внезапно скользнувший между нами холод сильно пугает. Я сильно перегибаю.
– Ты меня утомила.
– Боже!.. – выдыхаю тихо и, скользнув руками по его плечам, обнимаю шею, пока он не скинул меня со своих колен.
Когда между нашими лицами остается всего несколько сантиметров, я прикрываю глаза и прижимаюсь в твердым губам.
Адам не шевелиться, однако реагирует его член – дернувшись, втыкается в меня еще сильнее.
Долбанная идиотка. Я играю с огнем.
Раздавит… Раздавит, как муху!
Отстраняюсь, чтобы посмотреть в волчьи глаза, и снова целую. Ощупываю своими губами его рот, и мне не нравится, потому что никогда прежде не приходилось целовать человека, который не целует в ответ.
Это ужасно унизительно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно