а злонравный, исполненный худых навыков, и по смыслу далекий от умных людей; глуп я и невежда, а светение мое – тьма и пыль. Молю братскую любовь твою помолиться за меня Господу, дабы просветил тьму мою и извлек честное из недостойного… Считаю делом любви вашей то, что благодарите вы Бога за возведение меня на архимандрию Елецкую. Но я несчастный недостоин ни любви вашей, ни архимандрии. Знаю, что Господь Бог попускает и недостойным, в числе которых я первый, получать почетные звания; это творит Он по недоведанным судьбам. Потому-то я в страхе, нося честь не по достоинству моему».
Разумная и самоотверженная пастырская деятельность св. Димитрия была причиною того, что ему открылось, наконец, широкое поприще архипастырского служения. В феврале 1701 года он говорил пред царем Петром Алексеевичем приветственную речь, а 21 марта того же года был посвящен в митрополита Тобольского. Сибирь нуждалась тогда в архипастыре мудром и строгом по жизни и выбор пал на архимандрита Димитрия. Слабое здоровье не позволило однако св. Димитрию поехать в Сибирь с ее суровым климатом, и он остался в Москве, пока в январе 1702 года не был назначен на митрополичью Ростовскую кафедру.
Прибыв на место своего служения, святитель первым делом указал место будущего погребения своего в правом углу соборного храма в Иаковлевском монастыре. Благочестивый и просвещенный архипастырь был глубоко опечален тою картиною, которую представляло из себя окружавшее его ростовское духовенство, и обратился к нему с двумя окружными посланиями, в которых обличал духовных лиц в невежестве и в небрежении к службе, в частности учил правильному и благоговейному совершению таинств исповеди и евхаристии. Кроме того, он завел еще при своем архиерейском доме училище для приготовления достойных пастырей и с живейшим вниманием следил за преподаванием в нем.
Сам св. Димитрий, в качестве пастыря своих словесных овец, являл собою своему духовенству живой пример истинно христианской ревности. Его живое и мудрое слово часто раздавалось в церквах Ростовской земли, служа к назиданию душ и просветлению умов, что особенно было необходимо в тогдашнее время, когда преобразования Великого царя для многих являлись соблазном. Св. Димитрий, вникши в дух полезной деятельности царя, не мало содействовал рассеянию тех предрассудков своей паствы, которые шли в разрез с нею. Так, однажды, когда святитель был в Ярославле, между ним и ярославскими жителями при выходе из собора после литургии такой произошел разговор… Несколько стариков, имевших большие бороды, остановили его вопросом, как им поступить в виду царского распоряжения о бритье всех бород: лишение бороды представляется им искажением образа Божия, так что они готовы скорее положить на плаху свои головы, нежели сбрить свои бороды. Святитель тогда спросил их:
– А что отрастет: голова или борода?
– Борода, – отвечали старики.
– Ну, так лучше вам не беречь бороды, которая не раз может отрасти, – сказал им святитель.
Чтобы