её можно назвать беспросветной тьмой. Тьма проглотит тебя целиком, и, наверняка, навсегда. Она пропитает тебя насквозь, проникнет во все поры, заселится в мозгу, что век не отмоешься. Выдерживают единицы, в ком сила, взращённая в себе, кто выстроил свой мир, куда не проникает ничего извне.
Говорят, Бог не даёт испытаний больше, чем человек может выдержать. Тут и не таких ломали, но всё же ты в силах постоять за себя, за место под небом в клетку – в человечнике.
Его определили в камеру № 57. Как бы стрёмно тут ни было, одно утешает – это временно. Здесь, как себя поведёшь, так и весь срок проведёшь. Каждому транзитному «пассажиру» тут вручается билет в иную реальность. И не дай бог, выйти отсюда с волчьим билетом. Неважно – на волю или дальше по этапу.
Обычная камера – два на пять. Человечник – всё же изолятор, та же тюрьма. Сначала он покажется днищем. Мол, полный отстой, безнадёга. Как обычно, первое впечатление обманчиво. Это просто другой мир со своими законами, сводом правил. Вот где скрывается искомая справедливость. Каждому по способностям, оценка по поступкам. Если ты в обычной жизни волен делать всё, что душе угодно, быть последним негодяем, бессовестным ублюдком, то внутри системы такого беспредела не потерпят.
У человечника свои секреты, система связи. Все камеры связаны между собой. Оказавшись даже в изоляторе внутри изолятора, ты не останешься в полной изоляции. Стены камер спецом продырявлены для обмена мальками (записками). Дырка называется кабурой. Кабура может быть и на полу, и на потолке. 57-я камера, куда поместили нашего героя, связана с соседней 56-й общей кабурой. Над ними 90-я, соответственно связана с ними тоже кабурой.
Человечник или СИЗО в Большой Мархе – это трёхэтажное большое здание. Есть ещё пристрой, где располагаются с 14 по 90 камеры. Пока наш человек ходит под вопросом. Под него копают, сам ничем себя ещё не проявил. Неизвестно, сколько ему быть в таком подвешенном состоянии.
Смотрящий над всем пристроем в 90-й камере, что над ними. Лысый русский мужик – Никитич. Говорят, весь в наколках, с золотыми зубами. Он в курсе, что этап пришёл. Через кабуру кричат:
– Уру-ру-ру! На кабуру!
Все, кто в 57-й камере, подходят к кабуре.
– Откуда этап? – интересуются сиплым голосом.
– С ИВС Майи, – отвечает наш пацан.
– Подвопросники, рамщики есть?
Это ты перед следаком можешь ломать комедию, тут такие номера не проходят. Есть косяк – держи ответ. Вот для чего нужна репутация. На воле ты можешь юлить, мутить, не подозревая, что вся твоя жизненная история где-то фиксируется, и предъявляется по первому требованию.
С ними парень сидит. С виду совсем ребёнок. Нос горбинкой, вьющиеся чёрные волосы – на цыганчонка походит. Судьба этого мальца с Зырянки висит пока на волоске. Говорят, есть слушок, что, когда жил в Биробиджане, снюхался с петушками. Мало ли что говорят, на каждый роток не накинешь платок, но это на воле. Тут каждое слово имеет свой вес, любая деталь может перечеркнуть твою судьбу. Снюхался, значит, ел из одной посуды