Так что я съела его с огромным удовольствием, и на желудок легло неожиданно легко.
На десерт меня ждали булочки со свежесваренным кофе. Стоит признать, что только булочки с вишней стоили пережитых часов скуки. Я почувствовала, как сладкая сливочная нотка смягчает кислоту вишни.
Для фигуры, конечно, это вредно, но для психологического здоровья – бесценно! Я так медленно смаковала еду, прожевывая тщательно, что даже изобретатель чайной церемонии восхитился бы мною. На ходу я придумывала новые манеры. Начинка в булочке была еще теплой, и мне нужно было очень аккуратно откусывать, чтобы не испачкаться и не крошить белую посыпку.
А Егор недовольно посматривал на часы, пока я ела, но словами меня не подгонял.
У меня есть теория, что у него язык отсохнет, если он скажет мне лишнее слово. Он любил свой язык и не рисковал им, молчал, только взглядом выражал негодование, возмущение, презрение и усталость от меня, при этом ни один мускул на его лице не шевелился. Как я понимала его эмоции? Я экстрасенс! Или мнительная. Но предпочту первый вариант.
Мне пришлось очень потрудиться, чтобы занять свое время на этой работе. Почти весь второй день я проклинала свой старенький телефончик, на который не вмещалось больше пары серий ситкома. Да, несколько часов, с прихваченной из дома зарядкой, я смотрела закачанные за ночь видео, но потом снова скучала.
Наша дружба с телефоном точно осталась в прошлом, и я была им крайне недовольна. Память крошечная, зарядку держит плохо. Шнур от зарядки не дотягивался до стола, и мне пришлось отставить стул к стене, чтобы сидеть привязанной к розетке. А старая розетка без заземления не фиксировала вилку, и одно неловкое движение – блок зарядки выпадал. Я постоянно нагибалась, пока не догадалась придвинуть стул так, чтобы ножка стула прижимала блок.
Без интернета мне было скучно, и я могла развлекать себя только своими мыслями. Я смотрела в стену и строила предположения, почему я вообще здесь оказалась. Двери мне больше не являлись, я почти забыла, что именно галлюцинации привели меня сюда. Я слышала, что в западных корпорациях набирают сотрудников для разнообразия рас и других признаков. Возможно, наши спецслужбы пошли дальше и набирают разнообразие из психиатрических диагнозов. Разные сорта шизофреников.
Может быть, тут весь подвал заполнен камерами с «особенными» людьми. Я мысленно зачеркнула в первом варианте своих мыслей слово «больной» и исправила на «особенный», так было думать приятнее.
Но, тем не менее, дверь хоть и толстая, а на полу лежит тусклая ковровая дорожка, я прекрасно слышу шаги Егора, когда он уходит и приходит. И это единственные звуки в коридоре. Если там кто-то и сидел, то их, выходит не кормили. Может и меня перстанут? Когда Егор умрет от старости, что я буду есть?
Я пыталась вспомнить, что вообще слышала про Отдел, но мысль ускользала, и я не могла выловить в своей памяти никакой конкретики. Догадаться о занятиях сотрудников только по отделу кадров и коридору невозможно. Я достоверно знала