про психбольницу: кто первым надел белый халат, тот и доктор. Но нет, я же видела его на сайте, когда записывалась. А вряд ли пациенту дадут все это сделать.
А это значит только одно… Я опасная.
Я достала телефон и начала искать в интернете признаки опасных психических заболеваний. Увлеклась: почти все симптомы почти всех психических расстройств мне подходили.
Через двадцать минут дверь открылась. В дверном проеме стоял неземной красоты мужчина. Он был так широкоплеч, что казалось, дверной откос слегка ему жмет.
– Герман Платонович! – представился он, проходя в кабинет чуть боком и пригнув голову. Так часто делают высокие люди, просто по привычке, чтобы не биться головой о косяки.
За его спиной мельтешил мой психолог, выглядывая то с одного бока, то с другого, раскрасневшийся, потный и взволнованный. Он с почтением смотрел снизу вверх на мужчину, потом с беспокойством на меня, снова с почтением на мужчину. Если он все двадцать минут провел в таком состоянии, то я за него волнуюсь – так и инсульт получить можно. Нервы ему надо лечить, определенно. Но это его проблемы; я лучше буду любоваться его спутником.
– Кира, – представилась я, хлопая восхищёнными глазами. – Вы психиатр?
Я была готова отдаться лечению прямо сейчас. Пеленайте меня в смирительную рубашку, несите на ручках в палату.
– Лучше! – ответил он, хитро щурясь и сверкая идеальными зубами. – Граф!
«Пациент», – мелькнула мысль. В безумцах есть свой шарм, а тут его столько, что грейдером копай, КАМАЗами вывози – всё равно останется, чтобы заполнить все пустоты моего одинокого сердца.
Но «Граф» оказался не диагнозом, а вполне настоящим титулом. Хотя удостоверения, подтверждающего его статус, не оказалось, мне показали удостоверение Отдела.
Я, конечно, отличу ненастоящее удостоверение от настоящего только в том случае, если на нем будет написано, что оно ненастоящее, поэтому впечатлилась и сразу поверила: сотрудник Отдела врать не будет.
Признаюсь, я ожидала санитаров, а не… вот такого! Сидела взаперти и думала, разрешат ли мне перед госпитализацией собрать вещи дома или хотя бы скинуть родителям список нужного для передачки. Гадала, можно ли взять фен с собой или на нем можно повеситься, поэтому нельзя. Уверена, если спросить, можно ли повеситься на фене, то мне его точно не разрешат.
Возраст Германа Платоновича было сложно определить, но я решила, что ему около пятидесяти. Ранее настолько взрослые мужчины меня не привлекали, но он был слишком красив, чтобы возраст его портил; наоборот, это придавало ему статусный лоск. Высокий, моя голова едва достигала его плеча. Он не походил ни на кого из моих прежних знакомых. У него была белоснежная аккуратная борода, стильная стрижка и костюм-тройка, который идеально сидел на спортивной фигуре. Седина не старила его, а скорее выглядела как продуманный стилистический прием, оттеняющий бронзовый загар. Он был одновременно ухоженным и естественным, словно вся эта отшлифованность