с детьми о политике болтаю, – опомнилась она. – Пусть взрослые решаются между собой, но, не забывая, что и после них будет кому жить.
– Пожалуй, я хотел бы завтра уйти, бабушка, – набравшись храбрости, высказался Лев.
Старушка ощупью нашла кресло и опустилась в него с потерянным видом. – С твоим-то самочувствием. Разве не говорила, что оповещу тех, кто за тебя волнуется. Только дай их имена, и вмиг они будут извещены.
Имена. Ноша Льва не давила бы подобно горе, знай он, что кому-то небезразличен.
– У меня вправду никого нет.
– Милок, мне тяжко будет осознавать то, что я бросила на произвол судьбы мальчишку, нуждающегося вправе на выбор. Видел ли ты, Лев, сколько ребят на улице пропадают от неурядиц и трудностей? Как много из них погружаются на дно той топи, что зовётся преступностью? Тебя принесли ко мне грязного и ослабленного. Синяки на шее о многом могут поведать, и главное о том, что тебе нужно безопасное место. Ты скрываешь то, что притянуло тебя в город, но позволь помочь, даже если я буду в неведении от твоей цели.
Искренность Бабы Яры усмирила мальчика.
– Послушай, Лев, давай-ка наделаем кучу съестного, да заберёмся на крышу к деду Даниилу. Чувствую, наведём мы там шороху среди звёзд.
Разумеется, Лев отказался от приглашения. Тогда Баба Яра принесла душистую мазь и густо покрыла ею шею мальчика. Жар заиграл на лице, и остаток времени до сна они провели в беседе о привычках соседей, о рецептах травяных настоев, которые помогут оправиться быстрее. В разговоре Бабы Яры мир выглядел таким же привычным, как по другую сторону неведомой границы.
К тому времени, когда солнце склонилось к крышам диковинных домов, мальчик был окончательно вымотан, переполнявшими его тяжёлыми мыслями. Ему казалось, что он ощущает их земной вес, и если тряхнёт головой, то услышит грузное перекатывание. Впрочем, эта тяжесть вскоре и прибила мальчика к подушке.
Лёгкая чудесная мелодия, исходящая будто из стен комнаты, сопроводила Льва в дрёму.
Глава 6. На крыше.
Лев попытался перевернуться набок, как вдруг кто-то, зарываясь в бельё, протрусил по его спине и спрыгнул. После воздух в комнате перестал выдавать чьё-либо присутствие. Мальчик проверил под кроватью, столом и комодом – пушистый хулиган исчез, не сделав по полу и двух шагов.
Лев прислушался, он жаждал звуков, что разбавят тишину.
Старые дома обретают душу, говаривала мама. По сравнению с ними любая новостройка – это хранилище одного воздуха. Красная коммуналка была неизменно возбуждённой. Шёпот, крики и смех денно и нощно наполняли шахты вентиляции. Дом Бабы Яры же имел мирную натуру. Он спал вместе с хозяйкой, тихо дышал, отчего иногда стены поскрипывали.
Утро пришло заодно с истаявшими тучами. Через ячейки окна виднелся значительный кусок хмурого неба и ковра из крыш домов. Пасмурность не портила город, а наоборот делала его цельным. Или так мерещилось, поразмыслил