потрясающий город, начиненный невероятной технологией.
Засев у себя в комнате, Лев услышал в коридоре голос Матфея.
– Между прочим, чемодан в таком состоянии ненадежен для хранения вещей!
Раскат пронёсся по коридору – чемодан обрушился всей своей возвращённой тяжестью.
– Ну, спасибо!
– Пустяки, крохотка!
Лев улыбнулся, но стоило в доме воцариться тишине, как к нему возвратились прежние тяжёлые чувства, будто поджидавшие его в комнате.
Вечером, когда солнце, так и не показавшись за день, легло на западе и заморосил дождь, в доме разожгли камин. Баба Яра пришла в комнату Льва и сообщила, что ей будет приятно, если он присоединится к беседе. Мальчик же, сославшись на самочувствие, хотел побыть в стороне от любых проявлений чего-то необычного. Однако вскоре после ухода хозяйки из-под пола послышалась музыка.
Манимый печальной мелодией, мальчик выбрался на первый этаж. Лампы не зажгли, и на обширную комнату едва хватало каминного огня. Жильцы дома, те же мотыльки, тянулись к свету. Даже Проповедник, забравшись на спинку кресла хозяйки, не побрезгал обществом Матфея, который после ужина вёл себя снисходительней.
Появление Льва оборвало музыку. Загадочный инструмент Баба Яра завернула в ткань и положила на полку камина.
– Присаживайся, милый, тут будет теплее, – начала Баба Яра, её голос не нёс ничего тяжёлого: грустного и не в меру оживлённого. – Много лет я провожу последний час перед сном в вольной беседе, даже если собеседниками мне приходятся лишь кошки. Каждый день достоин собственной эпитафии. Ведь когда закрываешь глаза на любимой подушке, ты отщипываешь кусочек от своей жизни. Столь мрачное знание вам, молодым, необходимо запомнить. Заполняйте каждый день чувствами и новым опытом. Примите советы проржавевшей рухляди.
Чем сильнее прислушивался Лев к словам Бабы Яры, тем скорее слабело напряжение. В жарком мерцании мерещились шнырявшие под мебелью кошачьи хвосты. Матфей совсем обмяк в кресле.
– Слова нуждаются в определённом месте, – сказала хозяйка, заметив эффект, оказанный её речью.
– И времени, – продолжил Матфей. – У меня же для них не осталось сил, бабушка.
Старушка улыбнулась и сняла с полки камина продолговатый свёрток.
– В таком случае давайте музицировать, – одобрила она. – Звуки, несущие чувства, легче воспринимаются нами, чем слова из рукописей.
В ткани прятались несколько деревянных дудок. Выбор Бабы Яры пал на свирель, похожую на пастушью, простую в изготовлении и нехитрую в использование. Музыка же, изливающаяся из неё, отозвалась внутри радужными ощущениями.
Поначалу Баба Яра приноравливалась к инструменту, и в мелодии рвались швы, связывавшие её как одно целое. Однако скоро подростки перестали различать моменты, когда старушка набирала в грудь воздух, затем чтобы превратить его в разное настроение.
Первая мелодия походила на летнее утро, свежая как умытая росой трава. После неё зазвучал мотив развесёлой пирушки,