во всех тяжких грехах он винит меня:
– «С Вашим приездом к нам боевая готовность упала…, расчёты обучены плохо…, нормативы не выполняются…, зря я Вас сюда взял, но как взял – так и выгоню!».
Таких слов я не мог стерпеть и взорвался. Напомнил, что за боеготовность полка отвечает он сам, а за состояние техники заместитель по вооружению подполковник Власов.
Конечно я под руководством Власова работаю, но работаю, не получая замечаний. Более того, о том, что дела с боеготовностью полка обстоят плохо, я не раз докладывал обоим, но мер по непонятным мне причинам со стороны руководства не принималось. Раз нет спроса, то нет и ответа. В отношении того, что «он меня сюда взял», так я к нему не просился, и, если надо уйду сам, так как основные задачи службы вижу не в подметании дорожек, а в целенаправленной работе по повышению выучки расчётов и боеготовности полка.
Выпалив всё это, я, на глазах изумлённых замов и оторопевшего Карвацкого, не спросив разрешения, вышел, «слегка» хлопнув дверью.
В расстроенных чувствах пришел и сел в службе вооружения, ожидая неотвратимых последствий «диалога» с командиром полка.
Наступил конец рабочего дня – никаких движений со стороны командования. Даже не заглянул заместитель по вооружению – наверно тоже обиделся на мои слова.
Полное затишье – очевидно перед грозой.
Придя домой, я ничего не сказал о возникшем инциденте, о том, что при дальнейшем обострении обстановки возможен уход из полка.
Это вполне вероятно в такой ситуации – против ветра нельзя….
Язык не повернулся предупредить Анну о возможных последствиях, ведь только начали жить в хороших условиях!
Утром следующего дня, когда я проводил планерку в службе РАВ, заглянул командир полка и вызвал меня в коридор. Я вышел, и он мне сказал:
– «Ну, зачем Вы так вспылили? Надо уметь реагировать на критику. Посмотрите, как правильно это делаю я. Меня Комкор вздрючил намного сильнее, а я терпел, хотя вообще не причём (он в самом деле, так думал!). Если перегнул палку – извини, но ругать-то я должен кого-то! Я потом и остальным ввалил, не переживай, не одного тебя чихвостил».
Вот таким был командир полка Карвацкий. Непредсказуемым, и казалось толстокожим. Последующие события показали – это не так.
На протяжении восьми лет дальнейшей совместной службы в полку с Леонидом Матвеевичем, таких обострений у нас больше никогда не происходило. Мы служили как говориться душа в душу.
Великолепный он был человек….
…
Возвратившись вечером со службы, я продолжил оборудование своей жилплощади – угроза нового переезда миновала.
Вскоре я получил ордер на квартиру и обрёл уверенность, что теперь никто не сможет нас из неё выселить. Мы стали полноправными хозяевами городской жилплощади.
Все вместе выезжали в центр города и гуляли, восторгаясь: церквями, площадями, театром,