ближе и прошептал ей.
– Что?
– Если вещь выглядит древней, скажи, что она новодел. Если выглядит новой – скажи, что это эпохальный шедевр. Люди всё равно купят.
Виктория улыбнулась, но что-то в его голосе заставило её задуматься.
Она мягко высвободила руку и перевела взгляд на Малека.
– Ты водишь меня в интересные компании.
– О, мы ещё даже не начали.
Он обернулся и указал на женщину лет шестидесяти, в длинном изумрудном платье, с волосами, идеально уложенными в ретро-стиле.
– Это Жанета. Она известна тем, что верит в привидения и утверждает, что у мебели есть душа.
Виктория усмехнулась, но когда Жанета подошла, улыбка слегка поблекла – в её глазах было что-то внимательное, не просто светское любопытство, а искренний, глубокий интерес.
– Виктория Рэй?
– Да.
Жанета тепло ей улыбнулась.
– Я слышала вас в театре. Вы потрясающе поёте. Ваш голос… он словно перекликается с чем-то… старым.
Виктория почувствовала, как у неё вспотели ладони.
– Спасибо…
– Скажите, а вы когда-нибудь замечали странности в театре?
– Странности?
– Да, с реквизитом. Мебель, возможно? Вы ведь знаете, что театры – это живые существа, которые впитывают энергию всех, кто когда-либо играл на их сценах.
Виктория на мгновение замерла.
Она вспомнила, как иногда, во время репетиций, на сцене раздавались странные звуки, будто кто-то двигал стулья, хотя никто их не трогал. Как в темноте зала можно было ощутить взгляд, хотя зрителей там ещё не было. Как один раз она слышала тихий смех, хотя была одна.
Но она не собиралась говорить об этом прямо.
– Вы думаете, у реквизита есть память?
Жанета кивнула, наклоняясь ближе.
– Ты веришь, что вещи могут хранить память о своих владельцах?
Виктория наклонила голову.
– Вы имеете в виду, что у антиквариата есть душа?
Жанета улыбнулась, но в её взгляде мелькнуло что-то тревожное.
– Ну… скажем так: если твоя кровать старше тебя на триста лет, будь готова, что кто-то из прошлого может захотеть на ней полежать.
Виктория сделала вид, что восприняла это как шутку, но внутри неё что-то сжалось.
А Малек, наблюдая за этим разговором, лишь удовлетворённо усмехнулся.
Похоже, Виктория начинает понимать, что её мир – гораздо сложнее, чем она думала.
В какой-то момент Малек протянул ей коробочку.
– Это тебе.
Она открыла её. Серьги. Они выглядели, как бриллианты, но в их блеске было что-то иное.
– Это не бриллианты?
– Нет. Это кое-что более ценное.
– И что же?
Он наклонился ближе.
– Осколки зеркала.
– Какого зеркала?
– Того, что больше не существует.
Она смотрела на серьги.
– И теперь они у меня?
– Теперь они у тебя.
Она улыбнулась.
Флэшбек