продолжить стройку? Тут? Прямо так?
– Поняла?! – повысил голос Путята, занося ногу для пинка.
Дарёна поспешно закивала, напряглась, ожидая удара. Бить её Путята не стал, сплюнул, шагнул туда, где скакал вдоль стены петух, похоже собираясь отловить заполошную тварь. Дарёна не верила своим глазам, неужели он хочет ещё и жертву принести? А не станет ли от этого хуже?
Хотя разве можно уже хуже? Может наоборот, жертва хоть немного от несчастий огородит?
Только петуха ещё надо было поймать. Он выпархивал у Путяты из-под самых рук, клевался, бил когтями и крыльями, грозно квохтал. Сдаваться явно не собирался.
– Да помоги ты! – гаркнул озверевший вконец Путята.
Дарёна только начала подниматься на негнущиеся, словно деревянные, ноги, как петух взвился в высоком прыжке, заполоскал крыльями, оттолкнулся от рук Путяты и взлетел на край ямы.
– Твою мать! – рыкнул Путята, бросаясь к лежащей на земле лестнице. Замер, не донеся руку.
Сверху, пока ещё в отдалении, послышались голоса. Путята выругался, оставил лестницу, метнулся к Дарёне. Схватил её за плечо, почти отшвырнул к стенке ямы, показал жестом, сиди, мол, на месте.
Дарёна не удержала равновесия, снова шлёпнулась на отбитую уже попу. Совсем рядом с ней в темноте белел череп, и отвести от него глаз она не могла. Путята тоже прислонился к стенке, мрачно погрозил девочке кулаком. Она снова поняла его без слов – пикнет, одним подзатыльником не обойдётся. Дарёна сжалась в комок, обняв себя руками за плечи. Череп словно смотрел в ответ и ухмылялся, предвещая беды.
Голоса приблизились, Дарёна узнала их. Дед Сидор, что жил у самых ворот и часто оставался днём сидеть сторожем при открытых створках, с ним Потап, частый собутыльник Путяты. Они явно оба были навеселе, то ли Новый год продолжали отмечать, то ли отца Немиры провожали заранее, дед Сидор другом ему был. Они, быть может, и прошли бы мимо, увлечённые нетрезвой болтовнёй, но петух решил, что пора ему честь знать, и порхнул от края ямы.
– Что это там, смотри, – всполошился дед Сидор.
– Что, где? – заволновался следом и Потап.
– Да вон, лови!
Путята ругнулся сквозь зубы, Дарёна сунула руку между застёжками душегреи, нащупала сквозь рубашку лежащую за пазухой птичку. Что загадать, она не знала, только твердила про себя: «Хоть бы обошлось, хоть бы обошлось, хоть бы обошлось».
– Смотри, петух! – победно крикнул дед Сидор. – Да жирный зараза!
– Точно не тварь какая? – уточнил Потап куда осторожнее.
– Сам ты тварь, – обиделся дед Сидор. – Петух как петух, себе его заберу!
– Откуда тут петуху быть? – икнул Потап, но дед его перебил:
– Да мало ли со двора у кого слетел! Теперь мой будет! А потому что надо за скотиной лучше следить!
Понемногу голоса стали удаляться, и Дарёна выдохнула и разжала пальцы на игрушке. Их не заметили. Только вот «обошлось ли всё», девочка была не уверена.
Домой они вернулись ни с чем, и там, при свете лучины, Дарёна обнаружила, что