больше похожая на посудную тряпку. Я даже не знала, что все настолько плохо!
Она убрала расческу, выдвинула один из ящиков, где стопками лежало тонкое ослепительно белое белье, и достала совершенно новую сорочку.
– У мисс Виктории их столько, что исчезновения одной она даже не заметит – не потому, что такая же неаккуратная, как мать: просто предпочитает шелковые. – Розали ловко сняла с Кейт старую сорочку и бросила на пол. – Ну а мне больше нравится хороший хлопок, потому что на шелке остаются следы от пота. Настоящая леди должна быть безупречна до последней ниточки.
Сорочка скользнула по коже как прозрачное облако, а изящное кружево вернуло давно забытое ощущение изысканной элегантности.
Если бы отец не ушел из жизни так рано и светский дебют состоялся, Кейт постоянно носила бы дорогое белье и изящные платья, а не одевалась бы в серые лохмотья, как бедная родственница, в которую превратилась сразу после его смерти.
Мать оставила ей небольшое состояние, однако какой смысл в приданом, если у нее нет никакой надежды на то, что она встретит достойного человека. Несколько лет подряд Кейт пыталась заставить себя уехать из дому, отправиться в Лондон, найти работу гувернантки… любым способом выбраться из безнадежного тупика. Но это означало бы бросить на произвол судьбы арендаторов и слуг, позволить Марианне безнаказанно глумиться над людьми.
И она осталась.
Не прошло и часа, как волосы были тщательно расчесаны, завиты и уложены в стиле Виктории. Толстый слой рисовой пудры придал лицу такой же изнеженно-бледный оттенок, каким отличалась кожа сестры. Последний штрих – розовая, в цвет платья, губная помада.
Кейт подошла к зеркалу в надежде увидеть томную, изнеженную красавицу. Увы, вместо радости пришлось пережить глубокое разочарование. Викторию она не напоминала даже отдаленно, а красавицей ее мог бы назвать разве что слепой. Фигура выглядела слишком худой и угловатой, а платье неуклюже свисало с плеч.
Розали потянула за рукав.
– У вас руки совсем не такие, – пробормотала она.
Кейт посмотрела вниз и сразу поняла, в чем дело. Два-три часа в день она неизменно проводила в седле и объезжала поместье, чтобы поддерживать хозяйство в том же исправном состоянии, в каком содержал его управляющий – до тех пор пока мачеха не вышвырнула неугодного слугу из дома. Натруженные руки выглядели мускулистыми и загорелыми: трудно было представить, что другие молодые леди хотя бы раз в жизни сталкивались с подобной проблемой.
Но это еще не все. Несмотря на пудру, помаду и кудри, лицо упрямо отказывалось меняться и принимать несвойственное кукольное выражение. Скулы все равно оставались слишком резкими, а брови – чересчур густыми и темными.
– Но я же совсем не похожа на Викторию! – воскликнула Кейт, не в силах скрыть отчаяние. В глубине души у нее таилась надежда, что мода окажется всесильна и красивое платье, прическа и пудра с помадой сотворят чудо и превратят ее в такую же изнеженную красавицу, какой была Виктория, – в бриллиант чистой воды.
И