Степь не спокойная, пусть они и не должны встретить больших отрядов, но на какую разведку нарваться смогут
– С Козлом говорить будешь, тысяцкий брат? – спросил Геркул, которого все никак не оставляло в покое имя сына половецкого хана.
Я кивнул, просто было интересным, как выглядит этот самый Козел. Привели половца… Не та порода козлиная у него, даже бородки нет куцой на бледном лице. Пацан пацаном, ни дать ни взять, школьник. Если стародубский князь еще выглядел, пусть и с натяжкой, молодым мужчиной, то сейчас передо мной предстал мальчик. Обиженный, оскорбленный подросток.
– Я говорю на руси, – первым делом сказал Козел, опуская приветствия и сразу демонстрируя желание разговаривать.
– У тебя крест на груди. Ты христианин? – спросил Геркул.
– Верую в Христа Бога нашего, – протараторил заученную фразу парень.
– Так чего повел на Русь православную воиновсвоих? – спросил Алексей.
– Воля отца мой. Он погиб с битве с вы, с честью. У меня мать руси, – говорил Козел.
– Как же мать допустила такое имя сыну дать, если она русская? – буркнул Геркул, но был услышан и понят половцем.
– Мать умереть по вине меня, когда рожать. Не поминай мать мою! – зло ощерился паренек.
Ему не ответили, но Геркул развел руками, мол, молчу. Половец подтвердил все догадки и практически пересказал то, что говорили ранее Лют и стародубскийкнязь. Сомнений больше не осталось никаких. В данный момент мятежные князья должны штурмовать Переславль, а это войско, с которым мы встретились, было призвано задержать наших союзников, или отойти на Великую Стену и там сдерживать рать киевского князя и тех, кто к нему пришел поддержать. План, как я и раньше думал, у наших врагов был неплохой.
– Отпустить я в Орда! Теперь я хан. За мной пойти. Я приведу три тысяч воин и стану с тобой рядом. Ты же из Братства? Я христианин. Нам вместе быть, – говорил Козел, безошибочно определив во мне командира.
Мне еще козлов не хватало в союзниках!
– Я отдать за тебя своя сестра, она красивый, – пытался умаслить меня половец.
Мало мне баб, так и половецкую ханшу давай в нагрузку. Мне бы такую, чтобы без венца и кольца. И что делать? В процессе допроса, который больше походил на приятельский разговор, выяснилось, что почти четыре сотни половцев, после смерти в бою своего хана, сдались на нашу милость. Верить в то, что эти воины станут сражаться бок-о-бок со мной, не приходилось. И держать у себя таких нукеров нельзя, пусть и в качестве пленников.
Что остается? Под нож? Это, наверное, самый напрашивающийся вариант, если отринуть любые проявления морали и жалости. И я бы так поступил. Но как же интересно парил журавль в небе, когда дохлая синица в руках уже стала попахивать! Насколько же привлекал тот факт, что целая Орда половецкая может стать православной и войти в Братство!
Принять целую Одру, поставить на местах их кочевий остроги… Казалось, что это некая небылица, что нельзя брать в нашу организацию иноплеменный элемент. Но…