Каллум реален, то, стало быть, я своей цели достиг. Жаль, не тем путем, каким надеялся.
– Кажется, вы бы предпочли, чтобы ваша книга провалилась в продаже? – заметила Скалли.
– Не мелите чепухи. Я хотел добиться успеха. Но ради стоящей цели. Люди должны были понять, в чем соль. Книга была моим посланием ненависти ко всему лживому в сегодняшнем мире. Я презираю «Сумрак». Ненавижу эти книги всеми фибрами души. В них показано, как в современном обществе все прогнило. Бессмысленный треп выдается за нечто многозначительное. Популярная психология маскируется под глубокие размышления. Взаимоотношения подростков обрели самую деструктивную форму, какую только я мог вообразить: преследователя и жертвы, охотника и добычи. Когда я осознал, что никто не понял, о чем я пытался рассказать, я внес в следующий роман элементы некрофилии. Дал понять, что Каллум – мертвец вот уже несколько столетий. А когда это не сработало, я превратил его в жестокого домашнего тирана, который не позволяет главной героине жить ее собственной жизнью. – Он пожал плечами. – А они решили, будто это романтично. Если бы я мог повернуть время вспять, я сжег бы рукопись первого романа. Я бы убил себя прежде, чем задумал этот проект.
Макэллрой в ярости практически кричал, лицо его раскраснелось. Но он заставил себя успокоиться и налил в бокал еще одну порцию коктейля с виски.
– И… над чем же вы работаете теперь? – спросила Скалли, пытаясь уйти от опасной темы.
Макэллрой уставился на нее как на слабоумную.
– Над следующей частью «Сумрака», естественно.
Малдер протянул ему фотографии, одолженные в полицейском участке.
– Скажите, за последний месяц какая-нибудь из этих девочек приходила к вам?
Макэллрой просмотрел снимки, допивая коктейль.
– Она приходила, – сказал он, указав на Трейси Салливан, первую жертву – Больная на всю голову. Думала, что Каллум реален. И что раз уж я знаю его, то могу их познакомить. Они, видите ли, родственные души.
– Когда это случилось?
– Несколько недель назад. – Старик пожал плечами. – Я был довольно пьян тогда и захлопнул дверь прямо перед ее носом. Единственное, почему я ее запомнил, – это ее рыжие волосы.
– Вы не в курсе, кто-нибудь в округе может нарядиться Джеймсом Каллумом? – спросил Малдер.
– Таких не знаю, – покачал головой Макэллрой.
– У вас не снимали фильмы или рекламу для книг?
– Господи, нет! Все и так плохо. Только фильма о нем и не хватает.
Скалли закрыла блокнот и вежливо улыбнулась.
– Спасибо за уделенное время, мистер Макэллрой. – Она вручила ему визитку. – Позвоните нам, если вспомните еще что-нибудь.
Вернувшись в машину, Скалли посмотрела сквозь стеклянную стену на Макэллроя, устраившегося на диване.
– Веришь ему?
– Насчет того, что наше общество одержимо поп-культурой, знаменитостями-однодневками и поиском примитивных ответов на сложные вопросы в отношениях? Разумеется, да.
– Малдер, ты понимаешь, о чем