тихо обратилась к супругу.
– Верушка, вы? – Павел Федорович оторвался от чтения очередного документа.
Несмотря на то, что стол его кабинета был оснащен компьютером, а на углу лежал планшет, император предпочитал распечатывать все бумаги и красной ручкой, будто школьный учитель, вносить правки и комментарии.
– Я хотела узнать, зайдете ли вы сегодня? – мягкой походкой она приблизилась к мужу.
Павел Федорович посмотрел на часы, каждый раз, когда супруге казалось, что он засиживается за делами, она приходила в его кабинет с какой-нибудь мелочью. Император хотел подняться, но Вера Эдуардовна его остановила, быстро опустившись в кресло напротив стола.
– Вы пришли ко мне по делу, – улыбнулся Павел Федорович, которого умиляла эта ее предусмотрительность.
Император любил, когда Верушка приходила к нему. Вопреки тому, что вместе они были уже более двадцати лет, для него Вера Эдуардовна оставалась той взволнованной девочкой Фейт, прибывшей из Англии знакомиться с будущим супругом. Как и тогда она была стройна, а чистые голубые глаза, которые унаследовал Алек, казалось впитали летнее небо. Наверное, хорошо, что именно Фейт отправилась в Россию: она бы зачахла в строгой и холодной Британии.
– Я пришла из беспокойства. Час поздний, а вы не только не закончили дела, но и свет не включили. Неужто намерены ослепнуть? – иногда императрица и в самом деле была Верушкой, которая кокетничает, как юная девица.
– Как мне повезло, оказаться не обделенным вашей заботой.
– Вы и в самом деле счастливец, – она давно избавилась от акцента, но продолжала коверкать букву Р, находя это очаровательной особенностью.
Императрица улыбалась мужу так, как улыбаются недавно встретившиеся люди, люди только начавшие любить друг друга.
– И все же, Верушка, что стряслось? Не отпирайтесь, моя дорогая, я знаю вас слишком хорошо.
– Я не уверена наверняка: стряслось ли что-нибудь… – она аккуратно разгладила и без того идеальный подол.
Дома многие дворянки предпочитали носить брюки, а молодежь и вовсе – шорты, но Вера Эдуардовна оставалась верна длинным юбкам, которые так приятно шуршали при ходьбе.
– Наш сын занялся благотворительностью и… – она не закончила.
– Алек? – практически рассмеялся Павел Федорович. – Не смотрите на меня так! Едва ли я поверю, что нашего сына заинтересовало что-то кроме лоботрястства.
– Уж поверьте! – Веру Эдуардовну страшно огорчало то, какие отношения возникли между Алеком и Павлом.
Император поднял руки вверх, словно сдаваясь и готовясь слушать.
– Этим утром, – во многом хорошие отношения между супругами держались на том, что Вера Эдуардовна не злилась на выходки мужа, – во время прогулки, я видела Алека. Он помогал в цветочной лавке на Невском проспекте. Должна сказать, выглядел он весьма счастливым…
– В цветочной лавке? – нахмурился император.
– Именно, – кивнула Вера Эдуардовна, – попросила Агнию