побледнела.
– Все, пойдем! Там в любом случае либо уже есть твое имя, либо уже его нет!
И Генрих схватил Дину за руку. Он практически подтащил ее к стенду.
– Так, расходимся! – бодро скомандовал Гена, которому нравилось, что рядом Дина, которую нужно утешать. По крайней мере, это помогало ему храбриться. – Я ищу твою фамилию на этом листе, ты мою на том. Хорошо, что мы по разные стороны алфавита!
Трясущейся рукой Дина начала водить по фамилиям с самого низа поднимаясь в верх.
– Ты поступил! – захлопала в ладоши Дина, словно это ее фамилия красовалась в списке.
– Да, – озадаченно потер затылок Гена. – В таком случае у меня для тебя плохие новости.
– Какие?…
В ушах ужасно загудело, а мир словно стал крутиться. Дина поняла, что прямо сейчас лишиться чувств. Она хорошо знала это чувство. В подростковом возрасте начала расти слишком стремительно и головокружения с обмороками стали ее верными спутниками.
– Тебе придется терпеть меня еще ближайшие четыре года! – рассмеялся Генрих, не сумевший понять, что своими шуточками чуть не довел Дину до сердечного приступа.
– Я поступила? – на глаза навернулись слезы.
– Ну, конечно, Дин, ты чего? – сиял Гена.
Повинуясь секундному порыву, она кинулась ему на шею и чмокнула в щеку!
– Ого! Знал бы я, что так можно, давно бы стал твою фамилию во всех списках проверять! – Гена снова потер затылок.
– Где же мой первый курс, – раздался мелодичный голос у них за спиной.
Стройная девушка на тонких шпильках с интересом наблюдала за парочкой, оторвавшись от изучения списков магистрантов исторического факультета.
– Поздравляю с зачислением, – подмигнула она и, виртуозно балансируя на мостовой внутреннего двора, устремилась по своим невероятно важным делам.
Дина подумала, что никогда прежде не видела таких красивых барышень. Она никогда прежде не видела так близко дворян самого высокого и благородного ранга. По этой магистрантке было видно, что она княжеских кровей и теперь Дина тоже из этого круга избранных.
После тяжелого дня Рина сидела на подоконнике, внимательно изучая маленький букетик незабудок, появившийся в ее спальне совершенно случайно, а не из-за того, что цвет лепестков был точно таким же, как цвет глаз Алека. С легкой досадой она думала о том, что в сентябре Алек вернется на учебу, а что она? Продолжит торчать в лавке.
– Ты дома? – Марина Владимировна входила в комнату дочери без стука, словно пытаясь поймать ту на чем-то.
– А где же мне еще быть?
Рина встала с подоконника, зная, что маманя не любит, когда дочь сидит у открытого окна.
– Не знаю, ты нынче таскаешься за цесаревичем. Думала, вдруг уже у него прописаться успела.
Марина Владимировна подбоченилась. Поза эта ничего хорошего не предвещала.
– Мам, что ты? Мы с Алеком просто дружим…
– Он не Алек! – мадам Котова имела дурную привычку выходить из себя со скоростью