Как же давно ее не было в империи. Она потянулась к западному телефону. Нужно было ненавязчиво поставить Благовещенского в известность о своем визите. Не может же она ему прямо написать? Оля вытянула руку и сделала портретную карточку для профиля. Вышло неплохо. То, что за годы учебы в Европе выдавало в Трубецкой русскую – любовь к безупречным благородным образам в любое время дня.
Пальцы зависли над иконкой «подтвердить». Княжна придирчиво перечитала «Мой дом – моя империя». Какая-то уж больно кокетливая фраза. К тому же лживая. Это не ее дом и едва ли ее империя. А в сущности, какая разница?
– Любезный, – обратилась Оля наконец к водителю. – Можем ли мы заехать сперва в Университет? Сегодня должны были появиться списки зачисленных. Хочу сама убедиться в том, что я в них есть.
– Разумеется, ваше сиятельство.
Будет же умора, если Олино портфолио, присланное курьером, не пришлось по вкусу приемной комиссии. Она попросила включить ее музыкальную подборку и начала изучать городской пейзаж.
– Ваше сиятельство, желаете, чтобы я сходил проверить списки? – уточнил водитель, припарковав экипаж возле здания Двенадцати коллегий.
– Благодарю, но как я и сказала, желаю посмотреть списки лично.
Трубецкая поправила помаду и отправилась внутрь Университета. Наверняка, если бы пять лет назад она не решила уехать из России, сейчас бы уже все ее знали, как княгиню Благовещенскую, которая закончила факультет истории. Замуж Оля никогда не рвалась. Она рождена для большего. Например, для того, чтобы гордая фамилия Трубецкой мелькала то тут, то там еще лет шестьдесят.
«Эти списки – чистая формальность. Сейчас же успокойся!» – приказала она себе и бегло просмотрела ряд фамилий. Разумеется она здесь! Зачислена. Оля хмыкнула, точно ни минуты не сомневалась в успешности своей затеи. Внезапно она услышала шум позади:
– Я поступила? – вопросила высокая девушка у своего спутника.
– Ну, конечно, Дин, ты чего? – рассмеялся тот с видом настоящего рыцаря, который ей не благую весть озвучил, а как минимум убил для нее Кощея.
Барышня чуть ли не плакала от восторга и, очевидно поддавшись эмоциям, бросилась юноше на грудь.
– Ого! Знал бы я, что так можно, давно бы стал твою фамилию во всех списках проверять! – парнишка смущенно потер затылок.
– Где же мой первый курс, – не сдержала улыбки Трубецкая.
Она и сама была сегодня довольна собой, а потому не видела ничего противоестественного в том, чтобы поздравить первокурсников факультета психологии.
– Поздравляю с зачислением, – подмигнула Оля.
– Князь? – Анна Павловна удивленно приподняла бровь, когда вернувшись с утренней прогулки обнаружила в своей гостиной супруга.
– Чему вы так дивитесь, душа моя? – он помешивал чай в чашке. В ее личной чашке.
– Вы уезжали в Китай, я полагала, вы по-прежнему там.
Ададуровой все сложнее становилось сдерживать недовольство