родственников не имел. Пусть Амина и была ему мачехой, пусть он совершенно не похож на своих брата и сестру. В конечном счете, не им продолжать славный род Благовещенских, а ему. Дмитрий, будто бы еще в утробе матери осознав всю ответственность своего положения, впитал те самые черты, которые поколениями формировала их порода.
Высокий с глубокими темными глазами и светлыми волосами, унаследованными от Норвежской королевской фамилии. Он был как Трубецкая. В том смысле, что одного лишь взгляда на него было достаточно, дабы понять – перед вами представитель княжеского рода. И пусть Амина и сама была из кавказских княжен, дети ее вышли совершенно беспородными.
– Все платья заслуживают самой высокой оценки. И все же, полагаю, что глубокие синие цвета особенно удачно подчеркнут твою красоту, сестрица.
Дмитрий улыбнулся изящной Марианне, которую, при всех своих нелестных оценках, любил больше прочих представителей своего небольшого семейства.
– О, полагаю, что соглашусь! – захлопала в ладоши девушка. – Маменька, представьте, как чудесно будет смотреться здесь значок Университета!
– И в самом деле, душа моя.
Амина перевела взгляд на Дмитрия, очевидно собираясь дать еще какие-нибудь распоряжения относительно Артема. Но не успела. На экране Надежды часы показали двадцать минут третьего, а это значит, что настало время для встречи с Олей.
– Прошу прощения, матушка, но вынужден вас покинуть. У меня назначена встреча с княжной трубецкой. Ольга не терпит опозданий.
– Так Трубецкая и в самом деле вернулась на родину?
Дмитрий лишь кивнул.
– Передавай ей мое самое теплое приветствие.
– Всенепременно, матушка.
Ольга Трубецкая немного опоздала. Она всегда немного опаздывала на встречи с теми, кто особенно сильно в ней заинтересован. К тому же, Оле нравилось, когда ее кавалер неотрывно следит взглядом за тем, как она движется к нему. Будто бы покорный раб он наблюдает за плавностью ее величественной поступи. Да, Ольга при всей своей образованности на внешние проявления человека обращала внимание не меньшее, чем на внутренние.
Да, княжна была из тех, кто убежден: в прекрасном человеке прекрасны и ум, и душа. Дмитрию страшно повезло, что он обладал гармонией внешнего и внутреннего.
– Ольга, прекрасно выглядишь, – он встал ей навстречу.
– Как всегда галантен, Дима.
У Трубецкой был поразительно тяжелый взгляд, можно сказать хищный. Однако на Диму она умела смотреть с теплом. Он ей нравился, как нравятся люди, с которыми ты провел детство. Оля смотрела не на высокого статного юношу, который непременно построит блистящую карьеру в политической сфере, но как на маленького Диму, который вечно ныл о том, как опасны игры и затеи, придуманные неугомонным Костечкой.
– Я взял на себя смелость заказать для тебя лимонад.
– Ты знал, какой я теперь предпочитаю? – деланно удивилась Трубецкая.
– Разумеется.
Они расположились