Лев Гроссман

Волшебники


Скачать книгу

«нет», и он снова окажется на усеянной собачьим дерьмом Первой улице. Будет стоять под дождем и недоумевать, с какой стати он так вспотел.

      – В таком случае, – Квентин постарался не проявить особого пыла, – я скажу «да».

      – Превосходно. – Толстяк принадлежал к тем наружно веселым людям, у которых веселье никогда не проникает в глаза. – Приступим к экзамену. Меня зовут Генри Фогг – все шутки по этому поводу я уже слышал, – а именовать меня можно деканом. Следуйте за мной. Вы, кажется, последний из тех, кого ожидали.

      Никаких шуток по поводу его имени Квентину в голову не пришло. В доме, прохладном и тихом, пахло книгами, восточными коврами, старой шерстью и табаком. Глаза Квентина не сразу привыкли к сумраку, а декан шагал быстро. Миновав увешанную картинами гостиную и обшитый деревом коридор, они поднялись по ступенькам к тяжелой двери.

      Она открылась, и Квентин оказался под прицелом множества глаз. В большой комнате стояли рядами одиночные парты, и за каждой сидел серьезный подросток. Классы, к которым привык Квентин, были совсем другими: кирпичные стены, доска объявлений, плакат с цепляющимися за ветки котятами и надписью «Не сдавайся, дружок». Тут стены были из дикого камня, а сама комната уходила куда-то вдаль, как в фокусе с зеркалами.

      Ребята, в большинстве ровесники Квентина, демонстрировали тот же диапазон крутизны или отсутствия таковой – но не все. Здесь присутствовали панки с ирокезами и бритыми головами, имелся контингент готов и один ортодоксальный еврей. Долговязая девочка в большущих, с красной оправой очках улыбалась всем, как дебилка. У других девочек, помладше, были заплаканные глаза. Один парень сидел голый до пояса, с красно-зеленой татуировкой во всю спину. И куда только их родители смотрят, подумал Квентин. Другой был в инвалидной коляске, у третьего недоставало левой руки – пустой рукав его темной рубашки зашпиливала серебряная булавка.

      На каждой парте лежал голубой экзаменационный вопросник, а рядом – остро заточенный карандаш № 3. Только эти вещи и были знакомы Квентину. Одна из задних парт пустовала; он с оглушительным скрежетом подвинул стул и сел за нее. На миг ему померещилось, что он видит впереди Джулию, но девочка тут же отвернулась, а разглядывать ее не было времени: декан Фогг откашлялся, собираясь что-то сказать.

      – Итак, небольшое вступление. Во время экзамена соблюдается полная тишина. Заглядывать в чужие работы не возбраняется – вы все равно не увидите там ничего, кроме чистых листов. Карандаши подтачивать не потребуется. Если захочется пить, просто поднимите три пальца над головой, вот так, – показал он. – Если вам кажется, что вы плохо подготовлены, не волнуйтесь. К этому экзамену подготовиться невозможно – или, лучше сказать, вы готовились к нему всю свою жизнь. Баллов у нас всего два: проходной и непроходной. Сдавшие успешно переходят к экзамену второй ступени, не сдавшие – то есть большинство – возвращаются домой с правдоподобным алиби, почти ничего не помня о происшедшем. Продолжительность экзамена – два с половиной