когда вас искали.
Александр смутился.
– Я не знал, Олег Игоревиче, что это может быть опасно, простите меня, дурака.
– И вас помню, милочка. Давненько вас не видно было, помнится вы жили здесь, когда здесь еще не было отеля. А я, знаете ли, жил вот тут недалече, на Дровяном, в соседнем доме. Может, даже с моей дочей в одной песочнице играли.
Настала очередь Аси смутиться, Олега Игоревича она совсем не помнила. Или он редко ходил гулять с дочей, или ее память о детстве не простиралась до времени песочниц.
Управляющий распрощался и скрылся в дверях кабинета.
– Вы не обращайте внимания, если он расспрашивать будет, все ли хорошо в отеле, – сказал Арти, – Как умер год назад, так и поселился у себя в кабинете. Так-то он безобидный, хотя и приставучий немного. Хотя не больше, чем знакомый ваш, Федор Маркович.
– Умер? – одними губами если слышно произнесла Ася и добавила, – А почему он все еще здесь?
– Работа держит, – пояснил Арти. Они уже стояли у дверей номера «58», – На самом деле я уже год, как на должности управляющего, но мне нравится дежурить по ночам. К тому же портье у нас не задерживаются.
Александр немного поколебался на пороге, но все же вошел следом за Арти.
– Это тот самый «нехороший» номер? – уточнила Ася, ступая на мягкий ковер и осматривая совершенно домашнюю теплую обстановку апартаментов. Арти в ответ только улыбался.
Взгляд Александра остановился на двустворчатом шкафу у стены. Его будто магнитом тянуло открыть и посмотреть, что там, но он сдержался и присел в кресло у журнального столика. Ася опустилась в соседнее кресло.
– А Федор Маркович, он что тоже? – вдруг спросила писательница.
– Нет, Анастасия Викторовна, что вы, – рассмеялся Арти, – Федор Маркович живее всех живых, он еще нас переживет, с его-то энергичностью и любознательностью!
Арти включил чайник, поставил на столик фарфоровую сахарницу с нежной голубой росписью по тонкому фарфору и такие же изящные чашечки.
– Ну, давайте вашу историю, – обратился он к Асе.
Она посмотрела в окно, где бледный светловолосый парень стоял у канала, облокотясь о перила. И тут ее прорвало.
Она взахлеб стала рассказывать о том, что так и не решилась написать в книге.
Клятые яблоки
«Эпиморфный образ группы изоморфен фактор-группе по ядру эпиморфизма». Ася старательно записывала теорему, звучащую, как страшное заклинание, стараясь поспеть за преподавателем. Девушка уже смирилась, что понять все эти фактор-группы и морфизмы, ей не дано. Она была почти уверена, что ей ни в жизнь не пригодится дискретная математика, и единственный шанс ее сдать – вызубрить абракадабру наизусть. Математик говорил быстро и быстро стирал формулы, целиком заполнившие доску, так что многие студенты даже не пытались конспектировать. Ведь всегда можно сделать копию тетрадки более старательного одногруппника.
Подружка Аси тоже спешила перенести выкладки с доски в конспект, но ее взгляд невольно ускользал в ряды аудитории-амфитеатра. Она ненароком поправляла