часть моей жизни в Академии: слушать, как другие ребята хвастаются всякими крутыми штуками, которые мне бы тоже страшно хотелось иметь: совы, талисманы и всё такое прочее. Густо наверняка испытывает те же чувства, что и я, но по нему никак не скажешь, что он сгорает от зависти. Он даже принимает участие в общей беседе, вставляя:
– А Юна как раз сегодня утром закончила свой амулет. Классный такой медальон.
– Ничего такого особенного, – бормочет Юна, потупясь и неловко ёрзая на стуле.
Странная она все-таки. Обожает хвалиться тем, чему ее учили, но когда дело доходит до того, что она сама сделала, то становится застенчивее дикого единорога. Вот если бы я смастерила собственный талисман, да ещё раньше всех в классе, я бы кричала об этом с каждой башни.
– Может быть, продемонстрируете его нам, мисс Бэнг? – поощряет её Там.
Айи ободряюще сжимает когтями её плечо, и Юна смущённо встает и вытягивает из-за воротника цепочку с медальоном: увесистым диском полированного металла с вделанным в него крупным самоцветом, в котором вихрятся пурпурные и золотые искры. Я вижу его впервые и догадываюсь, что Юна не хотела лишний раз на этой непростой неделе тыкать мне в лицо своими успехами. Медальон так прекрасен, что у меня перехватывает дыхание.
– Я бы воспользовалась им в первую же секунду, – выпаливаю я.
Юна вздрагивает и торопливо прячет своё сокровище обратно под одежду.
– Но ведь… Кара, ты не можешь – ведь каждый волшебник знает…
– Что? – спрашиваю я, чувствуя, как загораются мои веснушки. Опять…
– Как же мы забыли, что мисс Мун выросла среди Блаженных? – обращается к классу Там. – Стоит ли удивляться, что ей могут быть непонятны вещи, которые мы, выросшие в магической среде, интуитивно усваиваем в раннем детстве, и что для нас представляется совершенно ясным и несомненным? – Он делает драматическую паузу, оттеняя важность момента. – Связь между волшебником и его амулетом священна. Амулетом нельзя делиться, одалживать его или передавать по наследству. Это строжайше запрещено.
Когда Там говорит что-нибудь не в форме вопроса, это означает, что он изрекает нечто исключительно важное, вроде главной вселенской истины. Все тут же кидаются старательно заносить это в свои тетрадки. Кроме меня, конечно, – я не большая любительница конспектов. Зато у меня есть время подумать. А хорошенько подумав, я делаю то, чего раньше ни разу не делала на занятиях у Тама: поднимаю руку.
Там моргает на меня с таким видом, словно его сейчас хватит сердечный приступ.
– Хотите что-то спросить, мисс Мун?
– А почему именно нельзя использовать чужой амулет? – спрашиваю я. – В смысле, я понимаю, что таковы правила, но вообще это возможно?
Там ничего не отвечает, только теребит свою бороду, словно прикидывая, как можно ответить на столь глупый вопрос. А может, внезапно осеняет меня, он пытается что-то скрыть.
– Кара, – накидывается на меня Юна, – то, что ты говоришь, – кощунство. Амулет – это часть волшебника.