громким рёвом мотора. Впрочем, рёв сенатор решил слегка приглушить, так как он мешал бы беседе. – Вы готовы открыть мне тайну, куда мы едем, граф? – спросил Марулл. – Точно, – хлопнул себя по лбу дЭглиз, – я же взял с Вас обещание, что Вы не будете узнавать сами. Дорогой сенатор, я никак не могу привыкнуть, что существуют политики, которые держат своё слово! – Нет таких, – улыбнулся Марулл, – я, по крайней мере, о подобных не слыхал, – но в данном случае, полагаю, это было и в моих интересах, так что я с нетерпением жду Ваш рассказ. – Да, с удовольствием, дружище! Ну, во-первых, мы с Вами едем в Паласио-Сити. Насколько я понял из рассказов Лиона, это будет первый полигон, который Вы посетите. – Полигон? – переспросил Марулл, – что значит “полигон”? – Это, сенатор, то, чем занимается тут каждый второй и, как я подозреваю, чем скоро займётесь и вы! – О чём это Вы? – заинтересованно спросил сенатор, подняв руку, чтобы прикрыться от садящегося и бьющего в глаза встречного солнца. дЭглиз бросил на Марулла короткий взляд и тот почувствовал, что на носу у него появились солнечные очки. Причём столь качественные, что позволяли комфортно видеть и дорогу, и собеседника, приглушив солнечные лучи именно настолько, насколько нужно. – Благодарю, друг мой, Вы очень внимательны, – сказал он дЭглизу, улыбнувшись. – Что есть, то есть, – самодовольно ответил граф, – теперь мы можем считать, что я рассчитался с вами за “Фантом”. – Ну уж нет, – запротестовал сенатор, – так просто Вы не отделаетесь! – Ладно, – легко согласился дЭглиз и вжав педаль в пол, пошёл на обгон довольно резвой спортивной Ауди, маячившей перед ними. – Да, так вот. Полигоны. Как Вы знаете, мы с Вами обладаем абсолютным всемогуществом до тех пор, пока не наталкиваемся на свободу воли другого человека. Вернее, пока не вступаем с ней в конфликт. Однако, как Вы верно заметили во время нашей игры в дартс давеча в Вашем саду, жизнь всемогущего человека в обществе с кучей других всемогущих людей не так уж и весела. Поэтому каждый тут со временем создаёт территорию, большую или малую, где действуют исключительно его правила. И допускает туда лишь тех, кого хочет и кто с этими правилами соглашается. – Зачем же мне отправляться на какой-то чужой полигон и ограничивать своё всемогущество? – удивился Марулл. – Ха, – дорогой сенатор, – сказал дЭглиз, с удовольствием глядя на остающуюся по правому борту “Ауди” – можете не отправляться, кто ж вам мешает? Но со временем Вы убедитесь, что без добровольного ограничения Вашего всемогущества и всезнания ваша жизнь превратиться в сущий кошмар! – С чего бы это? – недоверчиво спросил Марулл. – Ну вот Вам конкретный пример, – футбол, – сказал дЭглиз, вновь перестраиваясь в правый ряд и сбрасывая скорость, – вы бы хотели смотреть игру, зная наперёд, чем она закончится? А зная, когда и кто забьёт гол, кто – травмируется, более того, имея полную информацию о каждом пасе, обгоне, передвижении каждого игрока? О движении ветра, о том, наконец, как и когда сломается каждая травинка под ногами футболиста? Зная всё это, вам будет интересно смотреть матч? – Марулл представил себе подобный
