ОГПУ еще более увеличился [278]. Как ни странно, год выдался удачным для сельского хозяйства и неудачным для промышленности. Производство мяса и молока резко сократилось, однако урожай зерна, в итоге составивший 77,2 миллиона тонн, оказался на тот момент лучшим в советской истории [279]. Благодаря тому, что сельскохозяйственные кооперативы, прежде занимавшиеся сбытом крестьянской продукции, превратились в заготовителей хлеба, а машинно-тракторные станции упростили сбор урожая, режим заготовил ни много ни мало 22 миллиона тонн зерна по государственным ценам. (Остальное крестьяне съели сами или продали на рынке [280].) В то же время в июле – сентябре 1930 года сократилась выработка в важнейших металлургической и топливной отраслях, что поставило под удар промышленность в целом. Не хватало рабочих рук, на железных дорогах образовывались пробки, не снижались темпы инфляции. Вопиющее невыполнение планов по производству тракторов и массовый забой скота заставляли усомниться и в будущем сельского хозяйства.
Уже летом и осенью 1930 года, когда такие светила, как британский писатель-фантаст Г. Уэллс, превозносили пятилетний план как «самое важное, что есть в современном мире», «бесплановость» советского планирования была выявлена путем проницательного анализа на страницах меньшевистской эмигрантской газеты «Социалистический вестник», в которой указывалось, что задание максимально возможных количественных целей и понукание предприятий к достижению этих целей в условиях, когда одним это удастся, а другим нет и когда даже уровень успехов будет разным у разных предприятий, исключает какую-либо согласованность. Перевыполнение плана по выпуску гаек приведет только к расточительству, если болтов будет произведено меньше; избыточное производство кирпичей бессмысленно, если не хватает известки [281]. Работа «плановой» экономики становилась невозможной без накопления запасов для спекуляций, без обхода запретов и различных махинаций в теневой экономике, но в результате дефицит и коррупция приобретали хронический характер. «Мы покупаем материалы, которые нам не нужны, – отмечал начальник отдела снабжения Московского электромеханического завода, – чтобы обменять их на то, что нам нужно» [282]. Из-за отсутствия легальных рыночных механизмов, контролирующих качество продукции, увеличивалась доля брака. Даже поставки на наиболее приоритетные промышленные предприятия могли содержать от 8 до 80 % брака при отсутствии альтернативных поставщиков, вследствие чего бракованные поставки с одного завода влекли за собой производственный брак на другом заводе [283].
Сталин был хорошо осведомлен об этих проблемах [284]. Но он почти ничего не понимал в системных дефектах, созданных им самим путем уничтожения частной собственности и легальных рыночных механизмов. Между тем бесчисленные региональные партийные аппараты погрязли в интригах. После того как из Западной