теперь тот вел себя отстранённо и говорил о Тарасе так, будто они знакомы гораздо меньше времени, чем было на самом деле. Припоминая разные детали, Владимир Григорьевич то и дело повторял: «Ты, Тарас, иной раз меня озадачиваешь… Словно не тот ты, что раньше».
– Невероятно, – вздохнул про себя Тарас, выйдя от соседа. Реальность уже «трещала» под воздействием его предыдущих перемещений. Как будто он живёт в мире, который слегка отодвинулся от привычной колеи, и люди это чувствуют, пусть и неосознанно.
Вечером, в тишине комнаты, Тарас устроился у зеркала с хронометром и «замком времени» рядом. Руки слегка дрожали. Он ощутил огромную свободу: в любой миг он мог повторить процедуру, снова открыть канал во времени, и…
– Могу ли я спасти тех, кто умер по несправедливости? – спросил он вслух свое отражение. – А что, если это породит новую, ещё более жестокую реальность? И кто я такой, чтобы решать за всех?
С другой стороны, осознание того, что он владеет настолько могучим артефактом, пьянило. Мог ли он действительно отказаться от такой силы?
Разрываясь между искушением и страхом, Тарас вдруг вспомнил лица людей, которых видел в XIX веке: крестьяне, тянущие лямку жизни на скудном наделе, старик, который жаловался на бесплодие почвы, девочка, просящая кусок хлеба. Он мог бы спасти их от голода – хотя бы их деревню. Но что потом? Может ли это привести к замене одного зла другим?
Пот лился градом со лба, когда он понял, что никакое алгоритмическое планирование не способно учесть всех ветвей последствий. Прежняя жизнь казалась ему блеклой, но спокойной: теперь – он хранитель ключа, кто может «остановить время» или запустить волну изменений. Это был слишком тяжёлый груз.
Глава 7. Остановленное время
Утром, после бессонной ночи, Тарас подошёл к окну. За стеклом сиял банальный городской пейзаж: люди спешили по делам, машины шумели на дороге, где-то кричали дети. И он почувствовал: есть ли у него моральное право лишать их привычной жизни ради своих «улучшений» или личных желаний? Нет.
– Я не Бог и не хочу быть им, – тихо произнёс Тарас, гладя корпус хронометра, что теперь выглядел идеально. – Я должен оставить этот механизм в покое.
Он сделал свой выбор: он не будет играться с историей. Он свернёт это дело, запрячет «замок времени» вместе с хронометром в самое потайное место, чтобы не искушать ни себя, ни других. Если когда-то понадобится спасти человека или предотвратить роковую аварию, он подумает, стоит ли рискнуть. Но сейчас – нет.
Собравшись с духом, Тарас написал на листке крупно: «Не трогать, во имя будущего», и положил бумагу в шкатулку, куда убрал вместе «замок» и хронометр. После чего заложил всё это в нише под паркетом. Он осознанно выбрал это скрытное место, куда вряд ли сунутся ни соседские дети, ни случайные люди.
Он ощущал одновременно облегчение и горечь: ведь перед ним распахивалась дорога к «большой» истории, к власти меняющей судьбы, но он отказался, чтобы не стать причиной катастрофы.
Спустя несколько