такой же ужасной как и она сама. Которая «случайно» пропала после того, как она назвала меня «отбросом». Она знала, что я способен на такое. И даже на большее.
– Поняла? – прошипел я.
Она молча смотрела на меня злым, прожигающим взглядом, полным ненависти и жажды мести. Казалось, она ищет способ уничтожить меня прямо здесь и сейчас, но что-то её останавливало. Может быть, страх, может быть, благоразумие. Окинув её презрительным взглядом и вырвавшись из хватки остолбеневших воспитателей, я поднялся по лестнице на этаж выше и вошёл в свою комнату, громко захлопнув за собой дверь.
Я вошёл в ванную, которая больше походила на тесную каморку, чем на место для гигиенических процедур. Каменные стены были покрыты налётом сырости и плесени. Подойдя к маленькому зеркалу, висевшему на стене, я заметил, что оно было мутным, с потёками и царапинами, но всё же отражало моё лицо.
Я замер перед зеркалом, вглядываясь в своё отражение. Черные, слегка кучерявые волосы беспорядочно торчали в разные стороны, будто я только что проснулся после долгого сна. Голубые глаза, обычно яркие и выразительные, сейчас казались тусклыми, с тенью усталости и злости. На лице красовалось несколько пластырей – один на лбу, другой на подбородке, и пара на щеке. Наклонившись ближе, чтобы рассмотреть себя, я увидел, что губа кровоточит – тонкая царапина шла от уголка рта вниз. Кольцо Крысиды, острое и массивное, оставило свой след.
– Чёртова ведьма, – прошипел я, глядя на своё отражение. – Ты ещё пожалеешь об этом. Хотя, если честно, я уже пожалел, что не надел каску.
Я снял черную футболку, и в зеркале отразилась настоящая картина моей «коллекции» – порезы, шрамы, синяки. Кое-где на коже застыли подсохшие струйки крови, которые я не успел смыть. На стене висел ржавый крюк с полотенцем, когда-то белоснежным, а теперь грязно-серым, будто впитавшим в себя всю грязь. Я предпочёл не пользоваться грязным полотенцем, чтобы не занести инфекцию в рану на губе. Вместо этого я открыл шкафчик над раковиной и достал оттуда небольшой кусок ваты. Аккуратно намочив его под едва текущей струйкой воды и прижав к кровоточащей царапине, я почувствовал лёгкое жжение, но это было ничто по сравнению с тем, что я переживал последний год.
– Ладно, Крысида, – пробормотал я, накладывая очередной пластырь. – Ты выиграла этот раунд, но следующий будет мой.
На улице была ночь, на небе светило миллион звезд, а луна озаряла все вокруг своим чудесным мерцанием. Я сидел на подоконнике, открыв окно, чтобы впустить в комнату прохладный ветерок. На столе стояло несколько свечей; они были единственным источником света.
Мне нравилась ночь. Ночью в городе можно укрыться, раствориться, спрятаться от чужих глаз. Я видел, как несколько карет промчались по улице. Птицы взлетели с веток и улетели куда-то вдаль. Я тоже когда-нибудь уйду из этого приюта и ни за что не вернусь.
Вдруг дверь резко распахнулась, и на пороге появилась помощница этой ведьмы.
– Крысида желает