ей-то настойчивый шёпот… а затем всё моментально обрывалось. На пятом шаге – резкая, жгучая боль в спине. Она падала на холодный каменный пол, захлёбываясь собственной кровью, и просыпалась, так и не увидев лица убийцы.
Ханна устало потёрла лицо руками. Ни бесконечные приёмы у психиатров, ни успокоительные лекарства, ни медитации не могли избавить её от этих видений. Подойдя к зеркалу, она встретила взгляд усталой женщины лет тридцати, с растрёпанными русыми волосами и глубокими тенями под глазами. Ханна почти не узнавала себя.
Из соседней комнаты донеслись бодрые крики и смех. Там уже вовсю шла война игрушечных солдат. Пятилетний Пётрык командовал своими «войсками», спорил с ними и метко швырял подушки во «врага». Днём он был маленьким генералом, а вечером – тихим, ласковым мальчишкой с тёплыми ладошками, доверчиво шепчущим: «Спокойной ночи, мамочка».
С кухни уже тянуло свежесваренным кофе – муж, как всегда, поднялся первым. Ярослав и дома держался так же строго и уверенно, как на трибуне Сейма: сдержанный, точный, словно каждое его слово записывалось в протокол.
Ханна на мгновение остановила взгляд на семейном фото на прикроватной тумбочке: они втроём, улыбающиеся, на фоне осеннего парка, в нескольких минутах ходьбы от дома. Со стороны всё казалось безупречным: надёжный муж, счастливый ребёнок, уютный район Варшавы. Только ночи разрушали эту иллюзию. С каждым годом кошмары становились всё ярче и назойливее – словно кто-то, невидимый, настойчиво пытался напомнить о себе. А потом, среди самого обыкновенного дня, будто в ответ на этот зов, случилось нечто странное.
Возвращаясь домой из магазина, Ханна почувствовала чей-то тяжёлый, пристальный взгляд. Обернувшись, она увидела старика, неподвижно стоявшего посреди толпы. Его поношенный костюм казался вырванным из другого времени. Выцветшие глаза беспокойно метались по улице, словно высматривая кого-то. Заметив её, незнакомец резко замер. В его взгляде промелькнуло узнавание – будто он ждал именно её.
Не успела Ханна отреагировать, как старик уже стоял перед ней. Его сухие, шершавые пальцы с неожиданной силой сомкнулись на её запястье. Запах плесени и сырости тянулся от костюма незнакомца, как из подвала. Он наклонился ближе, и женщина увидела в его глазах не безумие, а что-то намного хуже – ясность и ум.
– Оглянись назад, – прошептал мужчина надтреснутым голосом. – там твоя смерть. Там, где всё крутится по кругу и спираль сжимается до точки. Где уже было – и будет снова.
Ханна резко выдернула руку. Старик отступил на шаг и, уже отвернувшись, бросил через плечо:
– Найди Ванду. Она тебе скажет то, чего не скажу я.
Незнакомец растворился в толпе так же быстро, как и появился. «Он просто сумасшедший», – повторила про себя Ханна, но голос безумца не исчезал из её головы…
Через пару ночей видения вернулись.
Теперь Ханна стояла перед массивным зданием. Босыми ногами шагала по каменному полу, повторяя маршрут, который уже знала наизусть: пятнадцать шагов прямо, затем поворот налево, ещё восемь шагов до тяжелой деревянной двери. Рука сама коснулась гладкой поверхности. Древесина оказалась холодной и чуть влажной, как будто хранила в себе сырость веков. Створка скрипнула и медленно отворилась. За ней – зал с фресками, мерцающими в тусклом свете факелов. Ханна ступила внутрь, считая шаги: один, два, три, четыре… На пятом шаге неизбежно пришёл удар в спину.
– Ванда! – отчаянно закричала она, просыпаясь в холодном поту.
– Опять эти ужасы? – Ярослав приподнялся на кровати. Голос его звучал хрипло и тревожно.
Ханна не ответила, отвернувшись к окну. Первые лучи солнца робко пробивались сквозь плотные шторы. Муж нежно дотронулся до её плеча:
– Может, всё же найдём другого специалиста?
Ханна молча встала и вышла из спальни. Через мгновение на кухне зашипела кофемашина. Ярослав последовал за ней, тяжело вздохнув.
– Я уже была у лучших врачей, – сказала Ханна, механически расставляя чашки на столе. Потом повернулась к нему и спросила ровным голосом: – А у тебя что? Снова заседание до ночи?
Он устало потёр лицо рукой, словно пытаясь стереть накопившееся напряжение:
– Бардак полный. Законопроект о браках расколол всех. Одни требуют голосования хоть завтра, другие уже шантажируют выходом из коалиции.
– А ты на чьей стороне? – Ханна пристально посмотрела ему в глаза.
– Я… посередине,—муж отвёл взгляд. – Но давление растёт.
Пауза. Ярослав поднял чашку и сделал медленный глоток.
– Не понимаю, кто это раскручивает. Что бы ни предложил – половина взбесится.
Ярослав подвинул сахарницу, как фигуру на шахматной доске.
– А впереди ещё выборы…
Жена ничего не сказала. Она знала: если Ярослав не смотрит в глаза – всё серьёзнее, чем он говорит.
Они допили кофе молча. Потом день покатился, как обычно.
Ханна отвела Пётрыка в детский сад. Мальчик, весело размахивая новой игрушкой, побежал к друзьям.