обрести не только свободу, но и окунуться в интересную, новую жизнь.
Вскоре после венчания и побега, в начале лета 1722 года, они направились в Москву – сердце огромной Российской империи, город контрастов и перемен, где древность соседствовала с новизной, а традиционный уклад жизни стремительно менялся под напором реформ Петра Великого.
Воображение рисовало новый мир, полный тайн и загадок.
Дорога в Россию стала поистине испытанием. Слякоть и бездорожье превратили когда-то проложенные пути в непроходимую трясину. Колеса кареты то и дело проваливались в глубокие колеи, вырытые другими повозками, и щедро обрызгивали грязью бока экипажа. Серые, низкие облака заволокли небо, не оставляя ни единого просвета для солнца. Ветер, пронизывающий до костей, нес с собой мелкий, колкий дождь, превращая дорогу в липкую грязь.
Деревни, мимо которых они проезжали, казались призрачными. Избы, покрытые почерневшими от времени соломенными крышами, стояли покосившись, словно готовые рухнуть в любую минуту. Заборы, сплетенные из грубых жердей, торчали в разные стороны, словно обломанные зубы. Лица крестьян, встречавшихся на пути, были суровыми и неприветливыми, словно высеченными из камня. Их одежда, грубая и заплатанная, говорила о бедности и тяжелом труде.
Однажды, когда карета с грохотом провалилась в очередную глубокую колею, раздался резкий треск. Ось сломалась, и экипаж накренился на один бок. Бертольд и Элеонора, вылезли из кареты, чтобы осмотреть повреждения.
"Что же нам делать?" – в отчаянии воскликнула Элеонора, глядя на сломанную ось.
Бертольд попытался успокоить ее, но сам был встревожен. Они находились вдали от крупных селений, они не знали русского языка , было неясно, где и как искать мастера, способного починить карету.
К счастью, вскоре на дороге показалась телега, запряженная парой лошадей. Бертольд остановил купца и попытался объяснить ему свою беду. Тот, осмотрев поломку, покачал головой и сказал, а скорее показал на пальцах, что но он знает деревню, где живет кузнец.
До деревни добрались только к вечеру. Кузнец, старый и угрюмый, согласился починить ось, но предупредил, что это займет несколько часов или несколько дней. Пока он работал, Бертольд и Элеонора расположились в грязной избе, где им предложили скромный крестьянский ужин, .
Наутро, когда карета была готова, Бертольд попытался расплатиться с кузнецом. Тот, увидев породистых лошадей, которых отец Бертольда выделил для беглецов, предложил настойчиво обменять их на своих старых кляч, а разница пойдет в счёт работы. Бертольд, понимая, что на этих клячах они далеко не уедут, предложил кузнецу в качестве оплаты, одну из фамильных реликвий, которые дала им его матушка.
Путь был долгим и трудным, и каждое новое испытание казалось тяжелее предыдущего.
Последняя ночевка перед Москвой выдалась тревожной. Постоялый двор, приютивший уставших путников, знавал свои лучшие времена. Скрипучие половицы, тусклый свет сальных свечей, хмурые лица посетителей