«Поднявши меч, мечом будет рассечен». И только память… Святая человеческая память может ещё преодолеть в сознании мысль о новой войне.
Вера, Люда, саша и Миша стояли молча некоторое время, глядя на сменяющие друг друга языки пламени.
Затем Вера подошла к Вечному огню и аккуратно разложила красные гвоздички на мраморной плите.
Протяну свои реки к святому огню,
Свою голову тихо к огню наклоню,
А слеза упадёт, ты прости, слышишь, брат,
Я скорблю по тебе, неизвестный солдат!
Когда все спустились со ступенек вниз, Вера вдруг неожиданно прервала напряжение и сказала:
– Как далеко кажется была та Великая Отечественная война, но как близки, порою, её отголоски. Как легко, порою, можно всё разрушить. Я помню, как мы отдыхали летом в Евпатории всей семьёй и мама с папой повели нас с Надей в детский цирк. Там оставляют детей одних на представление, а взрослые пока гуляют где – нибудь. Мы с Надей смотрели цирковое представление. И вот, в самый разгар этого представления, вышел клоун и стал по очереди детям кидать надувной мяч. Все в зале оживились, ловили его, перебрасывали, возвращали клоуну обратно и весело смеялись. Потом клоун бросил мяч одному мальчику, но мяч с его колен скатился вниз. Он опять бросил мячик ему, но мальчик мяч почему – то не ловил. И вдруг его мама встала и сказала ; «Не надо, не бросайте ему, пожалуйста, он не может поймать». Клоун не понял, в чём дело, и поспешил наверх, к тому месту, где сидел мальчик. Быстро взбежав по ступенькам, он увидел, что у мальчика нет обеих рук. Клоун стал вынимать из кармана конфеты, леденцовые петушки и выкладывать ему на колени. Мама поблагодарила клоуна и представление продолжилось. Как потом я узнала из рассказа мамы, это был афганский мальчик. Он остался полным сиротой. У него убили обоих родителей и бабушку, а этот мальчик поднял с земли игрушечную машинку, начинённую взрывчаткой и ему оторвало кисти обеих рук. Руки ампутировали и советская женщина усыновила этого афганского мальчика – инвалида. Я эту историю берегу в памяти как пример тому, что любая война несёт только страдания и слёзы. И надо всегда помнить – помнить всегда и не допускать нового кровопролития, нового безумия и страдания для всех. Ведь без памяти нет совести,– завершила рассказ Вера.
– Но ведь это не от нас зависит, мама,– немного подумав возразил Миша, находясь под впечатлением той историей с афганским мальчиком, которую рассказала Вера.
–Это зависит от всех, Миша, – ответила Вера.
После экскурсии по Соборной площади Московского Кремля все довольно уставшие, вернулись в Александровский сад и присели на скамейку.
– Твоя мама говорила, Вера,– начала разговор Люда,– что здесь по утрам особенно заливисто поют соловьи. Помнишь?
– Да, конечно, помню. Она, когда училась в строительном институте в Москве специально приезжала сюда в мае в пять утра, чтобы послушать пение соловьёв,– согласилась Вера.
– А