ожидали чего-то подобного, но не так быстро. И все-таки надеялись на более мягкие меры… – Паша захлопывает ноут. – Пойду нажму на гашетку, времени мало.
Он выходит в сени и выпускает в окно красную ракету.
– Спасибо, что предупредила, не ожидал от тебя. Ты все-таки человек, а не робот, как большинство ваших… И еще ты безумно красивая и страстная женщина.
Дима подходит ко мне, обнимает и целует в губы. Потом разжимает объятья. Смотрит на меня так, словно хочет смотреть бесконечно.
– На прощанье. Вряд ли теперь скоро увидимся.
Я стою совершенно потрясенная. Неужели я успела так себя проявить? Была страстной с Димой? Но я же наследница главы правительства, а он простой скоморох! Заходит Паша.
– Скоро тут будет всё село. Тебе лучше уйти, если не хочешь, чтобы надутый индюк узнал, что ты нас предупредила.
– Надутый индюк?
– Это птица такая, важная и смешная, у наших соседей есть. А Пашка говорит про твоего отца. Метафора.
– Понятно. Ладно, прощайте.
Я выхожу в сени. Дима выскакивает за мной. Поворачивает меня к себе, держит за руки. Кажется, он сейчас заплачет.
– Жаль, что ты ничего не помнишь… Но я надеюсь, что ты вспомнишь меня. Жалко терять такие яркие воспоминания, поверь.
Он уходит в комнату. Я выхожу из дома скоморохов. Мне очень стыдно, ведь я подвела отца. Но я понимаю, что не могла поступить иначе.
Когда я ловко припарковалась у автомата с мороженым, Сила стояла на том же месте, где я ее оставила 20 минут назад. Одно мороженое она съела, а второе растаяло и текло по пальцам. Она подбежала к моему автолету и еще через стекло стала меня отчитывать.
– Лан, ты и с чипом была неуправляемая, а теперь – я даже не знаю, чего от тебя можно ждать? Отследить тебя теперь нельзя. Уже хотела искать тебя с искусственными собаками. У нас на складе в полиции есть несколько.
– Неуправляемая! Мне нравится.
– Теперь придется краснеть перед твоей мамой.
– Слушай, Сила, а сколько мне лет?
– Двадцать.
– А совершеннолетие у нас в стране с какого возраста?
– С восемнадцати.
– Вот видишь, мы сами отвечаем за свои поступки. Поэтому Лене ничего рассказывать не надо.
– Предлагаешь соврать?.. Я не смогу. Это только дипломаты могут, правительство. У них честность на шестьдесят процентов обычно ставят. А остальным почти сто.
Я вздохнула. Иметь честного друга не всегда хорошо.
– Тогда хоть молчи, пока не спросит. Это сможешь?
– Постараюсь, – серьезно пообещала Сесилия. – А куда ты летала?
Конечно, так я тебе и сказала, правдивая ты наша.
– Да так, осматривала город.
По дороге домой я стерла из истории автолёта свой последний маршрут, чтобы никто не узнал, где я была. Мама уж точно не обрадуется такой прогулке, и что-то подсказывало мне, что отец может и запретить некоторые мои действия несмотря на то, что я совершеннолетняя. Лучше пока держать подругу и мать на расстоянии друг от друга.
Сила бросила растаявшее мороженое в распылитель,