что.
Девушка тихо всхлипнула и слабо улыбнулась.
– Да, она бы не позволила нам сидеть тут вот так, – прошептала она.
Повисло тяжелое молчание, нарушаемое лишь треском костра. Они оба знали, что это правда, но принять ее было невыносимо больно.
Наконец София глубоко вздохнула, как будто собираясь с духом. Она протерла глаза, стряхивая остатки слез, и тихо сказала:
– И куда теперь?
Ее голос был слабым, но в нем звучала тень решимости. Она понимала, что им нужно идти дальше, даже если каждый шаг будет даваться через силу.
Дорион поднял взгляд на горы, которые возвышались впереди. Там, на склонах, они могли найти помощь. Или хотя бы место, где укрыться и перевести дух. Он указал в сторону тропы, которая вилась вверх, теряясь среди деревьев.
– Там есть дозорный пост, мы найдем его, – сказал он. Его голос был твердым, но внутри он чувствовал неуверенность. Он знал, что идти дальше будет трудно, но оставаться здесь было еще хуже.
София, шатаясь, поднялась на ноги. Ее движения были медленными, как у человека, едва оправившегося от тяжелой болезни. Она глянула на гору, вдохнула прохладный утренний воздух и тихо ответила:
– Тогда пойдем.
Они перекусили, неспешно, безо всякого удовольствия. Еда, хотя и необходимая для поддержания сил, казалась пресной и тяжелой, словно их тела отказывались принимать хоть что-то, но они знали: впереди предстоял долгий путь, и силы будут необходимы. Собрав свои скудные пожитки, путники тронулись в дорогу. Узкая тропа тянулась вверх, уводя их все дальше от равнинных склонов и приближая к суровому горному плато. Воздух становился все более разреженным и холодным, с каждым шагом заставляя их дышать глубже, будто само дыхание превращалось в испытание.
Дорион шел, словно сквозь вязкий туман. Его ноги, ставшие каменными, едва двигались вперед. Бессонная ночь, потеря крови и общее истощение сделали каждое движение мучительным. Боль растекалась по телу, пульсируя в ранах, а его слабость становилась все более заметной. Стиснув зубы, он старался не подавать виду, опустив голову и сосредоточившись на тропе.
София, шедшая немного впереди, казалась крепче своего спутника, но ее молчание выдавало обратное. Ее лицо было лишено прежней мягкости и тепла, взгляд стал пустым, устремленным куда-то вдаль. Она шла медленно, равномерно переставляя ноги, будто они двигались сами по себе, без ее воли. Каждый шаг был таким же механическим, как и выражение лица. София не замечала ничего вокруг: ни холодного ветра, ни обломков скал, ни редких проблесков солнца, с трудом пробивающегося сквозь тяжелые серые облака. Ее сознание застряло где-то далеко, за гранью реальности.
Завывание ветра между скал дополняло общую картину угнетающей безысходности.
Дорога была хорошо утоптана, ее каменные ступени, поросшие мхом и местами обвалившиеся, свидетельствовали о том, что здесь проходило множество путников. Даже эти следы человеческой жизни не добавляли уверенности. Для них дорога была не спасением, а лишь продолжением