с нами несколько дней… Пара друзей, соседей по жилому комплексу… Все это вы уже знаете. Сколько раз вы намерены задавать одни и те же вопросы?
– Как долго вы живете в Лас-Амаполасе?
– Почти семнадцать лет. Мы поженились в ноябре двухтысячного года и после свадьбы вселились в этот дом.
– У вас приняты серьезные меры безопасности.
– Сначала в каждом из домов устанавливались собственные охранные сигнализации и камеры. Девять лет назад произошла череда краж со взломом, и мы решили построить ограждение вокруг жилого комплекса и нанять частную охрану.
– Благодаря чему постороннему человеку практически невозможно войти на территорию комплекса, не зарегистрировавшись у охраны.
– К такому выводу вы пришли уже неделю назад.
– Где вы работаете?
Смена темы удивила Сару, но ответила она без колебаний:
– Я директор юридического отдела компании, занимающейся ветроэнергетикой. Ветра Галисии-Венгалии.
– Вы юрист?
– Да.
– Ваша сестра, как и мать, художница. Вы увлекаетесь искусством? Рисуете? Лепите?
– Боюсь, все художественные способности унаследовала Лия. Но у Ксианы есть… у нее был невероятный талант к живописи. Вот почему она была так близка с Лией.
– Есть ли на вашей работе кто-нибудь, у кого имелись бы какие-либо причины быть недовольными вами?
– Множество.
– Множество?
– Разумеется. Но это не значит, что у кого-то был мотив убить мою дочь. Я занимаю руководящую должность. Я хожу на работу не для того, чтобы заводить друзей. К своей команде я требовательна, не терплю некомпетентности, критична, не склонна прощать неоправданные ошибки. Второго шанса не даю. Полагаю, найдутся люди, которые не поймут моего отношения, но именно такой подход к работе позволил мне стать лучшей.
– Вы кого-нибудь увольняли в последнее время?
– Не совсем так. Я не наняла двоих из четырех стажеров, работавших со мной в последние полгода. В частности, один из них, Рафаэль Гутиан, очень расстроился, когда я сообщила ему об этом.
– Что вы подразумеваете под «расстроился»?
– Сказал, что очень рад не продолжать работать на холодную и коварную сучку. И что ушел он сам, а не я его выгнала. Также он пожелал мне однажды почувствовать себя так же, как и он: дерьмом.
– Вы были расстроены?
– Чтобы меня расстроить, нужно нечто большее. Оскорбление – последнее средство заурядных личностей.
– Вы с ним встречались после этого?
– Нет. Ему хватило благоразумия не появляться в ритуальном зале.
– Что касается ритуального зала… был ли там кто-нибудь, чье присутствие привлекло ваше внимание?
Сара Сомоса вскинула брови и возвела глаза к потолку.
– Помимо желтой прессы, розовой прессы, полиции и половины населения Сантьяго-де-Компостела и окрестностей?
– Еще раз приношу свои извинения. Вы видели Фернандо Феррейро и Инес Лосано после ночи убийства?
Ана осознала,