что кончалось после первой же встречи.
Что-то балаболило радио, но вдруг Игорь поймал себя на том, что слушает песню – простенькую, танцевальную, но это одна из ее любимых, и потому – как будто уже с ней:
You can win, if you want,
If you wanna, you will win…
Как послание ей туда, в предмосковскую неизвестность:
In a small town world…
Your parents and your future plan…
…Thats no way your story go!
И впрямь некуда идти, как её послушаешь…
И снова это girl for me бьётся в голове, словно сама песня разговаривает с ним его же словами – приди, приди, будь моей…
Уши сразу покраснели, а мать ещё положила руку на горящий затылок:
– Влюбился, влюбился…
– Не смущай парня…
…Когда провожал её со дня рождения до остановки, она, слегка охмелевшая, напевала:
– А из окон – мороз синий-синий…
И вдруг, остановившись:
– А чувствуешь, рифма подкачала? Не мороз, а морок, туман то есть, диалектное слово, мы на Байкале слышали… Отсюда – и обморок, и выражение «голову морочить»…
– Да, как отуманивание…
– Со мной сами слова говорят… Будто окликают, – сказала Рита как раз то, что хотел сказать он сам, и это тогда ошеломило.
– Это все старославянский…
– Мне кажется, и раньше было…
Конечно, раньше, у двоих – одновременно, и они должны были встретиться здесь, чтобы сказать… Пообещал тогда кассету с песней Меркьюри в обмен на её перевод – она говорила, что переводит иногда для себя понравившиеся песни, но тот самый, сделанный в шестнадцать лет, хотела переделать, но не смогла изменить ни слова…
Там и не надо было ничего менять… Никогда не видел лучшего перевода. Неожиданно глубокий для шестнадцати лет, но написанный в возвышенном стиле восемнадцатого века, и в то же время – всё искренне, без нарочитости… Может быть, этого она и стеснялась… Люди нередко стесняются высокого в себе, особенно – застенчивые, это не всякую подлость сразу видно… В ней словно было высказано всё то, что Игорь учился зачем-то держать в себе, и так внутренне обрадовался этому тайному сходству, что каждый раз при встрече хотел сказать ей об этом, но откладывал…
– Посуду за собой помой, а то я что-то никак чай не допью…
И мать ушла в комнату, смотреть телевизор, но и сквозь шум воды было слышно, как она переругивается с отцом, и было ясно, что сейчас снова вернется сюда, и будет просить его настроить черно-белый кухонный телевизор с местной антенной.
– Ну так что, ты на дачу-то едешь?
– Я же в гости собирался…
– И отцу надо помочь. Сам знаешь, у него и сердце, и вообще…
Отец, как всегда, затеял на даче нечто глобальное – пристройку террасы, призванной соединить кухню-сараюшку с домом. Для этого ещё в позапрошлом году ковырялись с дренажной системой, в прошлом – вкапывали столбы, а в этом году все это должно было, наконец, кончиться, но никто всерьёз этому не верил.
Как каникулы – так строительные повинности на даче, и конца-краю этому не видно, а попробуй только заикнись… Просто для Игоря дача