нас мир жесток, но ему ещё очень далеко до деяний, сотворённых человеческими руками, так же далеко, как многим плохим людям до сутенёрши восточного района по прозвищу «Если».
Эта женщина была символом бесчеловечности, признающим право на счастье только за теми, кто мог бороться, за теми, кто мог дать отпор и этой жизни, и таким как она. Все остальные были просто расходным материалом, грязью под её ногами и одновременно ступенями на пути к её величию. Они помогали закрепиться ей на Олимпе приступного мира. Но в одном Лиз не могла не отдать Лесли должного, она не только требовала от других железной силы духа и несгибаемости воли, она и сама обладала этими качествами. Глядя на труп женщины, из которого словно высосали вместе с жизнью и всю молодость она видела, что мисс Грин не сдалась без борьбы, как это было в случае с Билли. На её теле словно отметки на военной карте проступали синяки и ссадины прошедшего боя за жизнь. Боя, что обладающая могучей, богатырской силой женщина несмотря на все усилия, проиграла.
Крепко зажмуренные глаза, сжатые в кулаки ладони и широко раскрытый рот, не в предсмертном крике страха, не в отчаянном вое, а боевом кличе – в этом мисс Перол не сомневалась, – свидетельствовали о том, что напавшему на Лесли пришлось изрядно попотеть прежде, чем он смог выдрать из мертвой, железной хватки женщины её жизнь.
Это наводило на тревожные мысли. Кто же этот убийца, если он смог справиться с самой «Если»? А главное, как ему удалось превратить её в старуху? Ведь совершенно очевидно, что в отличие от «Мясника» она не испытывала страха, так что версия, что Грин так испугалась, что аж поседела тут не пройдёт.
Ночной весенний воздух был спёртым и очень душным, но по телу Лиззи пробежала дрожь, покрывая всё тело мурашками. Всмотревшись в лицо Грин, девушка ощутила мистическое дыхание её смерти на себе. Она почувствовала противоестественность всего того, что тут происходило. В голове словно в разворошённом осином гнезде зажужжали мысли. Они были подобны белому шуму, заполнившему всё сознание, но не дававшему вычленить ни одного здравого размышления. Она пыталась разложить их по полочкам, чтобы суметь ухватить за хвост ту самую, одну-единственную верную мысль, ведь мисс Перол чувствовала, что где-то в глубоком туннеле её предположений было то самое, верное. Она знала, кто был убийцей просто пока сама не могла этого понять, связав всё воедино.
Если бы он мог увидеть её лицо, то его выражение вызвало бы у мужчины умиление, и он заново влюбился бы в неё. Лиззи была очень очаровательна, когда была задумчива или придавалась размышлениям. Эта девчонка нравилась ему, она была особенной, он давно за ней наблюдал, оберегая от многих невзгод, что могли выскочить на мисс Перол из-за любого угла или тёмного переулка.
Много раз мужчина ловил себя на мысли, как она отреагировала бы на него, если бы он подошёл и заговорил с ней? Была бы милой и уделила хотя бы пару минут или постаралась бы отделаться от такого как он поскорее? Ему хотелось думать, что первое, но кто знает…
Пока